За те полвека, что израильское государство не могло обуздать насилие и терроризм еврейских ультранационалистов против палестинцев, беззаконие стало новым законом.

Данная статья состоит из трех частей. В первой из них рассказывается о том, как еврейские поселения в секторе Газа и на Западном берегу оказались выше закона. Во второй части раскрывается, что экстремисты преследовали не только палестинцев, но и тех израильских чиновников, которые пытались заключить мир. И наконец, в третьей части исследуется вопрос, как это движение смогло подмять под себя целое государство. В совокупности из них складывается история того, как радикальная идеология перестала быть маргинальной и переместилась из периферии в самое сердце израильской политики.

 

 

К концу октября стало ясно, что помощи жителям деревни Хирбет-Занута ждать неоткуда. Крошечная палестинская община, насчитывающая всего 150 человек, расположилась на продуваемом всеми ветрами холме на Западном берегу недалеко от Хеврона и уже давно столкнулась с угрозами еврейских поселенцев, подбирающихся все ближе и постепенно ее окружающих. Однако после нападения ХАМАС 7 октября регулярные оскорбления и вандализм сменились избиениями и угрозами расправы. Жители деревни обращались в израильскую полицию и к постоянному контингенту израильских военных, но их мольбы остались неуслышанными, а нападки продолжались без каких-либо последствий. Поэтому в один прекрасный день жители собрали все, что смогли, погрузили семьи в грузовики и исчезли.

 

О том, кто после этого снес обезлюдевшую деревню бульдозерами, кипят споры. Израильская армия утверждает, что сами поселенцы, а высокопоставленный офицер израильской полиции — что армия. Так или иначе, вскоре после исхода жителей от Хирбет-Зануты почти ничего не осталось, кроме развалин фельдшерского пункта и начальной школы. На одной из покосившихся стен висит табличка. Она гласит, что его строительство финансировал Европейский союз в рамках «гуманитарной поддержки палестинцам Западного берега, которым грозит насильственное перемещение». Возле школы кто-то водрузил флаг Израиля. Это стало еще одним напоминанием: теперь это еврейская земля.

 

Насилие по тому же сценарию, что в Хирбет-Зануте, документально фиксировалось на протяжении десятилетий. Но выгораживание людей, его вершащих, — мрачная тайна израильского правосудия. За нескончаемой вереницей преследований, нападений и убийств палестинцев со стороны еврейских поселенцев таится темная изнанка истории — молчание, самоустранение и подстрекательство со стороны израильских официальных лиц. По мнению этих чиновников, главная угроза для Израиля — это палестинский терроризм. Но из интервью более чем с сотней человек — действующими и бывшими офицерами израильской армии, полиции и Службы общей безопасности; высокопоставленными чиновниками, включая четырех бывших премьер-министров; палестинскими лидерами и активистами; израильскими правозащитниками; американскими чиновниками, поддерживающими израильско-палестинское партнерство, — мы выявили другую угрозу, быть может, еще более опасную. Многие из этих чиновников считают, что долгая череда безнаказанных преступлений угрожает не только палестинцам на оккупированных территориях, но и самому Государству Израиль.

 

Многие из наших собеседников (некоторые из них говорили на условии анонимности и высказывались публично впервые) рассказали не только о насилии евреев против палестинцев, продолжавшемся на протяжении десятилетий, но и о том, что израильское государство систематически его игнорирует. Речь идет о преступном националистическом движении, не встретившим должного сопротивления и постепенно перебравшемся с периферии израильского общества в его сердцевину. Это репортаж о том, как голоса внутри правительства, не желавшие потворствовать насилию израильских поселенцев, был дискредитированы и вынужденно замолчали. И это откровенный рассказ, впервые прозвучавший из уст самих официальных лиц Израиля, о том, как оккупация стала угрозой целостности самой его демократии.

 

Эти интервью, а также секретные документы, написанные за последние месяцы, показали, что израильское правительство находится в состоянии войны с самим собой. В одном из них описывается состоявшаяся в марте встреча, на которой генерал-майор Йехуда Фукс (Yehuda Fox), глава Центрального командования Израиля, отвечающего за Западный берег, резко раскритиковал шаги по подрыву правоохранительной деятельности на оккупированной территории со стороны Бецалеля Смотрича (Bezalel Smotrich) — ультраправого лидера и одного из чиновников правительства Беньямина Нетаньяху, курирующего Западный берег. С тех пор как Смотрич вступил в должность, пишет Фукс, усилия по пресечению незаконного строительства поселений сократились «практически до нуля». Более того, заметил Фукс, Смотрич и его союзники сознательно срывали те самые меры, которые правительство обещало принять для соблюдения законности израильскими судами.

 

Собранная воедино и впервые рассказанная во всей полноте, эта история ведет в самую глубь Государства Израиль. Но начинается она на Западном берегу, в таком месте, как Хирбет-Занута. Из руин опустевшей деревни открывается прекрасный вид на долину и крошечное еврейское поселение под названием ферма Мейтарим (Meitarim Farm). Выстроенная в 2021 году она стала базой для нападений израильских поселенцев под руководством ее владельца Йинона Леви Yinon Levi. Как и многие другие израильские поселения, возникшие на Западном берегу за последние годы, ферма Мейтарим незаконна. Незаконна по международному праву, которое согласно консенсусу большинства экспертов не признает израильские поселения на оккупированной земле. Она незаконна даже по израильскому законодательству, как и большинство поселений, возникших с 1990-х годов.

Мало что делается для того, чтобы остановить как строительство этих поселений, так и исходящее от них насилие. Так, Леви руководил земляными работами и причастен к бульдозерному сносу как минимум одной палестинской деревни на Западном берегу совместно с Армией обороны Израиля. Что касается жертв этого насилия, то, обращаясь за необходимой помощью, они сталкиваются с запутанной и враждебной им системой. Подавать заявление в полицию жителям деревни обычно приходится лично, а полицейские участки на Западном берегу почти всегда находятся на территории поселений. Пройдя блокпост и добравшись до участка, они часами ждут переводчика с арабского, после чего им сообщают, что для подачи заявления у них нет необходимых документов или достаточных оснований. Как рассказал нам один высокопоставленный израильский военный чиновник, полиция «изматывает палестинцев, чтобы те не подавали жалоб».

 

И все же в ноябре, не дождавшись защиты ни полиции, ни военных, изгнанные жители Хирбет-Зануты и пяти близлежащих деревень решили проверить, возможно ли правосудие в принципе и обратились напрямую в Верховный суд Израиля. Их адвокаты из израильской правозащитной организации «Хакель» (Haqel) утверждают в своей петиции, что через несколько дней после нападения ХАМАС 7 октября на жителей деревни напала группа рейдеров из числа израильских поселенцев и солдат, пригрозила расправой и уничтожила имущество по всей деревне. Они назвали рейд звеном «массового перемещения древних палестинских общин», в ходе которого поселенцы в сотрудничестве с военными воплощают в жизнь давние планы по «зачистке» Западного берега, пользуясь войной в Газе в качестве предлога. По их словам, этому способствует «беспрецедентное молчаливое бездействие» со стороны государства и его «фактическое согласие на акты массовых депортаций».

 

Верховный суд согласился рассмотреть дело, но даже соблюдение закона, которого добиваются жители деревни, может оказаться слабым утешением. Как следует из наших материалов, история развернулась против них несколько десятилетий назад: спустя полвека безнаказанных преступлений насилие со стороны израильских поселенцев и государства слилось воедино.

 

 

Кровавое нападение ХАМАС на Израиль 7 октября, нерешенная судьба израильских заложников и последовавшие за этим жестокое вторжение и бомбардировки сектора Газа по-своему заострили внимание мира на том, что Израиль не в силах решить вопрос палестинской автономии. Но именно на Западном берегу долгосрочные последствия оккупации для израильского законодательства и демократии проявились отчетливее всего.

 

Выборка из трех десятков дел, рассмотренных уже после 7 октября, показывает поразительный масштаб разложения правовой системы Израиля. Ни в одном из случаев, связанных со столь разнообразными правонарушениями, как кража скота, нападения и поджоги, подозреваемым не было предъявлено обвинений. Как следует из внутренней записки военных, в одном из случаев израильский поселенец выстрелил палестинцу в живот в присутствии солдата Армии обороны Израиля, однако полиция допрашивала стрелка всего 20 минут — и то совсем не в качестве подозреваемого в совершении уголовного преступления. Изучая дела, мы прослушали записи израильских правозащитников с призывом к полиции расследовать преступления против палестинцев. В некоторых записях полицейские отказываются выезжать на место происшествия под предлогом того, что якобы не знают, где эти деревни находятся. В одном случае они даже поиздевались над правозащитниками, обозвав их «анархистами». Представитель Национальной полиции Израиля на неоднократные запросы прокомментировать наши выводы не откликнулся.

 

Насилие и безнаказанность, отразившиеся в этих случаях, существовали задолго до 7 октября. Еще до октябрьских событий число инцидентов с применением насилия практически неуклонно росло. Израильская правозащитная группа «Есть закон» (Yesh Din) рассмотрела более 1600 случаев насилия со стороны израильских поселенцев на Западном берегу с 2005 по 2023 год и выяснила, что лишь 3% закончились вынесением приговора. Ами Аялон (Ami Ayalon), возглавлявший Службу общей безопасности с 1996 по 2000 год, встревожен системной неспособностью Израиля обеспечить соблюдение закона. Он говорит, что эта исключительная безнаказанность олицетворяет давнее безразличие израильского руководства к этому вопросу. «Кабинет министров, премьер-министр — все они сигнализируют Службе общей безопасности, что если убьют еврея, это ужасно. А если убьют араба, это нехорошо, но это не конец света», — говорит он.

 

Оценку Аялона поддержали многие другие чиновники, с которыми нам довелось побеседовать. Американский «трехзвездный» генерал в отставке Марк Шварц (Mark Schwartz) был высшим военным чиновником в посольстве Соединенных Штатов в Иерусалиме с 2019 по 2021 год и курировал международную поддержку партнерства между Израилем и Палестинской автономией. «Никто не несет никакой ответственности, — говорит он о долгой истории правонарушений израильских поселенцев и кровавых операций Израиля на Западном берегу. — А ведь такие вещи подрывают доверие и, как следствие, стабильность и безопасность Израиля и палестинских территорий. Это бесспорно».

 

Как же так получилось, что молодая нация так скоро отвернулась от своих демократических идеалов — и какой ценой? Для содержательного ответа на эти вопросы необходимо понять, как полвека попустительства, оставшегося по большей части безнаказанным, поставили радикальный национализм во главе угла израильской политики. Эту историю мы излагаем в трех частях. В первой из них рассказывается об истоках религиозного движения, основавшего еврейские поселения на недавно завоеванных территориях Газы и Западного берега в 1970-х годах. Во второй части раскрывается, как самые радикальные элементы поселенческого движения начали нападать не только на палестинцев, но и на израильских лидеров, пытавшихся заключить с ними мир. И наконец, в третьей части мы показываем, как самые влиятельные из ультраправых, воспользовавшись вседозволенностью, заполучили в Израиле политическую власть даже при том, что более радикальное поколение поселенцев поклялось уничтожить израильское государство как таковое.

 

Многие израильтяне переехали на Западный берег по причинам, не связанным с идеологией, и подавляющее большинство поселенцев не чинит насилия против палестинцев и других противоправных действий. И многие в израильском правительстве пытались насадить на этой территории верховенство закона — причем с некоторым успехом. Но при этом они столкнулись не только с резким сопротивлением, но и с серьезными личными последствиями. В 1990-е годы попытки премьер-министра Ицхака Рабина заключить после Первой интифады мир с председателем Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом породили новое поколение еврейских террористов — и в итоге стоили ему жизни.

 

Разногласия из-за судьбы оккупированных территорий и их жителей породили сложную и даже мутную модель правоприменения. В ее основе лежат две отдельные и неравноценные системы правосудия: одна для евреев, другая для палестинцев.

 

Западный берег находится под командованием ЦАХАЛ, а это означает, что на палестинцев распространяется военный закон, который дает значительную свободу действий армии и Службе общей безопасности. Они могут задерживать подозреваемых на длительное время без суда, доказательств и права на адвоката. Они могут прослушивать телефонные разговоры, вести тайную слежку, взламывать базы данных и собирать информацию о любом арабе на оккупированной территории — лишь с некоторыми ограничениями. Палестинцы подчиняются военным, а не гражданским судам, которые гораздо суровее в том, что касается обвинений в терроризме, и менее прозрачны для внешнего контроля. (В заявлении ЦАХАЛ говорится: «Применение меры административного задержания осуществляется лишь в ситуациях, когда органы безопасности располагают достоверной информацией, свидетельствующей о реальной опасности, которую задержанный представляет для безопасности региона, а также в отсутствии альтернатив для устранения риска». При этом военные оказались отвечать на многочисленные конкретные вопросы, сославшись в ряде случаев на то, что эти события «утратили актуальность за давностью лет».)

 

По словам высокопоставленного представителя министерства обороны Израиля, с 7 октября около 7000 резервистов-поселенцев были призваны в ЦАХАЛ на службу и получили форму, оружие и приказ защищать поселения. Они получили конкретные указания: не покидать поселения, не закрывать лиц и не устраивать несанкционированные блокпосты. Но на самом деле многие из них делали ровно наоборот: уходили из поселений прямо в униформе, надевали маски, устанавливали блокпосты и преследовали палестинцев.

 

Теоретически на всех поселенцев Западного берега распространяется тот же военный закон, что и на палестинцев. Но на практике они подпадают под гражданское законодательство Государства Израиль, которое формально действует лишь на территории в пределах государственных границ. Это означает, что при расследовании двух аналогичных терактов на Западном берегу (одного, совершенного еврейскими поселенцами, а другого — палестинцами) Служба общей безопасности может использовать совершенно разные инструменты и методы.

 

В этой системе даже вопрос, что в принципе следует считать террористическим актом, решается по-разному для евреев и арабов. Для палестинца одно лишь признание принадлежности к ХАМАС считается террористическим актом, который позволяет израильским властям применять жестокие методы допроса и длительное содержание под стражей. Более того, большинство актов насилия со стороны арабов против евреев квалифицируются как «террористические атаки», и это развязывает Службе общей безопасности и другим спецслужбам руки, позволяя применять самые жестокие методы.

 

Работа по расследованию еврейского терроризма возложена на подразделение Службы общей безопасности под названием Департамент контрразведки и предотвращения подрывной деятельности в еврейском секторе, более известном как «еврейский отдел». По размерам и престижу оно значительно уступает арабскому отделу Службы общей безопасности, которое занимается главным образом борьбой с палестинским терроризмом. В действительности же большинство случаев насилия со стороны израильских поселенцев — поджоги транспортных средств, вырубка оливковых рощ и прочие деяния — подпадают под юрисдикцию полиции, которая склонна закрывать на них глаза. Когда же еврейский отдел расследует более серьезные террористические угрозы, нередко он сразу оказывается бессильным, а его успехи подрывают судьи и политики, симпатизирующие поселенцам. Эта система со всеми ее пробелами и препонами обеспечила неподсудность основателям группировок, пропагандировавших радикальное насилие в 1970-х и 1980-х годах, а сегодня сплела защитный кокон вокруг их идеологических потомков.

 

Некоторые из этих людей сейчас управляют Израилем. В 2022 году, всего через полтора года после отставки, Биньямин Нетаньяху вернул себе пост премьер-министра, сформировав альянс с ультраправыми лидерами из партий Ха-Цийонут ха-Датит («Религиозный сионизм») и Оцма Йехудит («Еврейская сила»). Со стороны Нетаньяху это был акт политического отчаяния, и он привел к власти ряд подлинно радикальных фигур, включая вышеупомянутого Смотрича и Итамара Бен-Гвира, которые десятилетиями обещали вырвать Западный берег и сектор Газа из рук арабов. Всего двумя месяцами ранее, как говорится в новостных сообщениях, Нетаньяху отказался выступать на одной сцене с Бен-Гвиром, который был неоднократно судим за поддержку террористических организаций, а в 1995 году выступил перед телекамерами с неясными угрозами в адрес Ицхака Рабина, убитого несколько недель спустя израильским студентом по имени Игаль Амир (Yigal Amir).

 

И вот Бен-Гвир стал министром национальной безопасности Израиля, а Смотрич — министром финансов и фактическим куратором основной деятельности израильского правительства на Западном берегу. В декабре 2022 года, за день до приведения нового правительства к присяге, Нетаньяху опубликовал список целей и приоритетов нового кабинета, включая четкое заявление о том, что путеводной звездой отныне служит националистическая идеология его новообретенных союзников. «Еврейский народ, — говорилось в нем, — имеет исключительное и неотъемлемое право на все части Земли Израильской».

 

Через два месяца после этого двое израильских поселенцев были убиты в результате нападения боевиков ХАМАС возле Хувары, города на Западном берегу. Громкие призывы к возмездию, столь частые после палестинских террористических атак, теперь зазвучали уже изнутри нового правительства Нетаньяху. Так, Смотрич заявил, что деревню Хувара надо «стереть с лица земли».

 

И добавил: «Я убежден, что Государство Израиль обязано это сделать».

 

 

Благодаря убедительной победе в арабо-израильской войне 1967 года Израиль более чем удвоил площадь подконтрольных земель, захватив новые территории на Западном берегу, в секторе Газа, на Синайском полуострове, на Голанских высотах и в Восточном Иерусалиме. Теперь перед ним встал выбор: сделать ли новые земли частью Израиля или превратить в разменную монету и превратить в часть будущего палестинского государства? Для молодых израильтян, объятых мессианским рвением, ответ был очевиден. Территории, приобретенные в ходе Шестидневной войны, вдохновили религиозное политическое движение «Гуш Эмуним» («Союз верных»), настроенное заселить недавно завоеванные земли.

 

Последователи «Гуш Эмуним» верили, что пришествие мессии ускорится, если евреи вместо того, чтобы изучать Писание с утра до ночи, заселят недавно оккупированные территории. Они считали, что это исконные земли «Великого Израиля», и среди первых поселенцев царил дух пионеров. Они считали себя прямыми потомками первых сионистов, которые строили фермы и кибуцы возле палестинских деревень в первой половине ХХ века — еще на территории Подмандатной Палестины. И хотя ранний сионизм был преимущественно светским и даже социалистическим, новые поселенцы все же считали, что действуют согласно Провидению.

 

Законность этой повестки была спорной. Подписанные Израилем Женевские конвенции запрещали оккупационным силам прибегать к депортациям или переселять на оккупированную территорию исконное гражданское население. Однако еще сложнее, по мнению многих внутри израильского правительства и за его пределами, был сам статус территории. Поселенцы стремились создать, по собственному выражению, «факты на местах». Это приводило их к конфликту как с палестинцами, так и с израильскими властями (по крайней мере формально), ответственными за предотвращение незаконных поселений.

 

Точка в вопросе о гибкости правительства была поставлена в апреле 1975 года на заброшенной иорданской военной базе Эйн-Ябруд близ Офры на Западном берегу. Группа рабочих в течение нескольких дней приезжала из Израиля для ее восстановления и однажды решила остаться. Они стремились создать еврейский плацдарм в Иудее и Самарии (так в Израиле принято называть территории, составляющие Западный берег) и нашли для этого удобную лазейку. В тот же вечер их лидер встретился с тогдашним министром обороны Израиля Шимоном Пересом (Shimon Peres), который приказал ЦАХАЛ не вмешиваться. При этом сам Перес смотрел на зарождающееся поселение скорее как на «трудовой лагерь», а ЦАХАЛ даже не пытался скрыть его работу.

 

Этот шаг Переса отчасти говорил о слабости правящей на тот момент «Израильской партии труда» — господствующей силы с момента основания страны. Остаточная травма после войны Судного дня в 1973 году, когда египетские и сирийские войска застигли Израиль врасплох и вынудили отбиваться, пошатнула веру граждан в свое руководство. Движения вроде того же «Гуш Эмуним», открыто бросавшие вызов власти, набирали силу на фоне упадка рабочего движения. Это, в свою очередь, придало стимул правым.

 

К концу 1970-х годов число поселенцев увеличилось — отчасти благодаря крепнущей политической поддержке. Карми Гиллон (Carmi Gillon), поступивший на службу в Службу общей безопасности в 1972 году и к середине 1990-х годов ее возглавивший, вспоминает тогдашние внутренние споры. В чьей ответственности находятся поселенцы? Должна ли хваленая Служба общей безопасности Израиля обеспечивать законность и бороться с явно противоправной поселенческой деятельностью? «Когда мы поняли, что „Гуш Эмуним“ пользуется поддержкой стольких политиков, мы решили, что их лучше не трогать», — сказал он в своем первом интервью для этой статьи в 2016 году.

 

Но один из лидеров ультраправого движения сам обращал на себя внимание. Меир Кахане (Meir Kahane), ультраправый раввин из Флэтбуша в Бруклине, основал в 1968 году в Нью-Йорке воинствующую «Лигу защиты евреев». Своих убеждений он не скрывал: для осуществления мечты о Великом Израиле порой необходимо насилие. Он даже предлагал раздать евреям для самозащиты винтовки 22 калибра. «Девизом нашей кампании будет: Каждому еврею — по винтовке», — заявил он. В 1971 году он получил условный срок по обвинению в изготовлении самодельной бомбы и в возрасте 39 лет переехал в Израиль с намерением начать новую жизнь. В отеле на Площади Сиона в Иерусалиме он основал школу и политическую партию «Ках», завлекая последователей пламенной риторикой.

 

Кахане говорил, что намерен искоренить «жертвенный» стереотип о евреях и утверждал, нередко не стесняясь в выражениях, что сионизм и демократия находятся в неразрешимом противоречии. «Сионизм возник для создания еврейского государства, — сказал Кахане в интервью The New York Times в 1985 году, за пять лет до своей смерти от рук вооруженного преступника в Нью-Йорке. — Сионизм учит, что еврейское государство с еврейским большинством должно быть во что бы то ни стало. Демократия же говорит: „Нет, если арабы составляют большинство, тогда они вправе сами вершить свою судьбу“. Таким образом, между сионизмом и демократией есть противоречие. И я четко заявляю, что поддерживаю сионизм».

 

 

В 1977 году партия «Ликуд» возглавила правую коалицию и впервые в истории Израиля получила большинство в парламенте страны — кнессете. Партию возглавил Менахем Бегин (Menachem Begin), ветеран «Иргуна», военизированной организации, нападавшей на арабов и британские власти в Подмандатной Палестине — британском колониальном образовании, существовавшем до появления Израиля. «Ликуд» — на иврите «союз» — изначально был объединением нескольких политических партий. «Ках» в него не входил и всегда держался отдельно. Но его радикальные идеи постепенно вливались в общую струю.

 

«Ликуд» одержал победу спустя десять лет после войны, принесшей Израилю огромное количество новых земель, но вопрос, что делать с оккупированными территориями, оставался нерешенным. Став премьер-министром, Бегин осознал, что для решения этого вопроса придется определиться с судьбой поселений. Существуют ли законные основания для изъятия земель — и как сделать так, чтобы поселения расширялись при полной поддержке государства?

 

Ответ Бегину нашла Плия Альбек (Plia Albeck), на тот момент скромная чиновница министерства юстиции. Изучая законы Османской империи, управлявшей Палестиной в эпоху, предшествующую британскому мандату, она остановилась на земельном кодексе 1858 года — попытке провести земельную реформу. Помимо прочего, закон дозволял султану изымать землю, которую владельцы не обрабатывают в течение определенного срока и которая находится «вне пределов досягаемости» последнего дома в деревне. Это шло вразрез с Женевской конвенцией, но для ее ведомства послужило достаточным прецедентом. Вскоре Альбек уже летала по окрестностям на армейском вертолете, составляя карту Западного берега и выявляя участки земли, соответствующие критериям османского законодательства. На смену султану пришло израильское государство, но эффект был тот же. «Творческая» трактовка Альбек привела к созданию более сотни новых еврейских поселений, которые она впоследствии называла «мои детки».

 

В то же время Бегин тайно работал над мирным соглашением с президентом Египта Анваром Садатом (Anwar Sadat) в американском Кэмп-Дэвиде. Заключенный в итоге договор вернул Египту Синайский полуостров и посулил бóльшую автономию палестинцам на оккупированных территориях в обмен на нормализацию отношений с Израилем. В итоге это принесло лидерам совместную Нобелевскую премию мира. Но «Гуш Эмуним» и другие правые группы сочли эти соглашения позором и предательством. Из этого колодца гнева черпала силы новая террористическая кампания. Раввин Моше Левингер (Moshe Levinger), один из лидеров «Гуш Эмуним» и основатель поселения в центре Хеврона, провозгласил цели движения по израильскому телевидению. Нельзя позволять, чтобы «арабы поднимали голову», провозгласил он.

 

Возглавило эти усилия военизированное ответвление «Гуш Эмуним» под названием «Еврейское подполье». Прелюдией к дальнейшему стало 2 июня 1980 года. В рамках изощренного покушения на видных палестинских политических деятелей на Западном берегу взорвались сразу несколько автомобильных бомб. В результате нападения мэру Наблуса Басаму Шаке (Bassam Shaka) оторвало ноги, а мэру Рамаллы Кариму Халафу (Karim Khalaf) пришлось их ампутировать. Кахане, за несколько дней до нападения призвавший на пресс-конференции израильское правительство сформировать «еврейскую террористическую группу», которая будет «метать бомбы и гранаты и убивать арабов», приветствовал нападения, как и лидер «Гуш Эмуним», раввин Хаим Друкман, тогда работавший в кнессете, — а с ним и многие другие, как внутри движения, так и за его пределами. Тогдашний командующий силами ЦАХАЛ на Западном берегу бригадный генерал Биньямин Бен-Элиэзер (Binyamin Ben-Eliezer) высказался о палестинских мэрах, раненых под его началом, так: «Жаль, что их не задело немного повыше». Началось расследование, но какие-либо результаты удалось получить лишь спустя годы. Бен-Элиэзер впоследствии возглавил «Израильскую партию труда» и стал министром обороны.

 

Угроза, которую неконтролируемые нападения представляли для институтов и оплотов еврейской демократии, не ускользнула от внимания некоторой части израильской элиты. По мере ужесточения насилия группа профессоров Тель-Авивского университета и Еврейского университета в Иерусалиме направила письмо генеральному прокурору Израиля Ицхаку Замиру (Yitzhak Zamir). Они выразили тревогу, что незаконные «частные меры поддержания правопорядка» против палестинцев на оккупированных территориях представляют «угрозу верховенству закона в стране». Профессура заподозрила сговор между поселенцами и властями. «Есть подозрение, что такого рода преступления рассматриваются неодинаково, и некоторые преступники получают льготы по сравнению с другими, — заявили авторы письма. — Это подозрение требует дальнейшего расследования».

Письмо потрясло Замира, который лично знал некоторых профессоров. Он также прекрасно понимал, что свидетельства избирательного правоприменения (один закон для палестинцев, а другой для израильских поселенцев) идут вразрез с уверениями правительства о равенстве всех перед законом и чреваты скандалом — не только внутренним, но и международным. Замир попросил тогдашнего заместителя генерального прокурора по особым поручениям Юдифь Карп возглавить соответствующий комитет. Карп занималась самыми щекотливыми вопросами в министерстве юстиции, но это задание требовало еще большей осмотрительности, чем обычно.

 

В ходе расследования, вспоминает Карп, «мне очень быстро стало ясно, что все описанное в письме меркнет в сравнении с реальностью на местах». Она и ее комитет выявили целый ряд случаев незаконных вторжений, вымогательств, нападений и убийств, когда военные власти и полиция либо вообще ничего не предпринимали, либо отделывались формальным расследованием, которое ни к чему не приводило. «Полиция и ЦАХАЛ действительно помогали вандалам-поселенцам — и действием, и бездействием — говорит Карп. — Они действовали так, словно не собирались расследовать жалобы в принципе, и вообще делали все возможное, чтобы отвадить палестинцев даже от их подачи».

 

В мае 1982 года Карп и ее комитет представили 33-страничный доклад, в котором установили, что десятки преступлений не были расследованы должным образом. Комитет также отметил, что в ходе расследования полиция предоставила им неполную, противоречивую и частично ложную информацию. Они заключили, что почти половина дел против поселенцев была закрыта без элементарного расследования. В тех же немногих случаях, по которым расследование все же было проведено, комитет выявил «глубокие изъяны». В ряде случаев полиция оказалась свидетелем преступлений — но бездействовала. В других случаях солдаты были готовы дать показания против израильских поселенцев, но их свидетельствам и другим доказательствам просто не давали хода.

 

Вскоре Карп стало ясно, что правительство благополучно «похоронит» и ее доклад. «Мы были очень наивны», — вспоминает она сейчас. По ее словам, Замира заверили, что кабинет министров обсудит обнаруженные факты серьезных преступлений, и убедили потребовать совершенной секретности. Тогдашний министр внутренних дел Йосеф Бург (Yosef Burg) пригласил Карп к себе домой для «личной беседы». Бург, лидер поддерживающей поселенцев Национально-религиозной партии «Мафдал», к тому времени уже более 30 лет занимал министерские посты. Карп предположила, что он захочет поближе ознакомиться с ее работой, которая сулила важные последствия религиозным правым. «Но, к моему удивлению, — вспоминает она, — он просто начал меня грубо отчитывать. Я поняла, что он хочет, чтобы мы свернули свою работу».

 

Тогда Карп объявила о своем уходе из следственного комитета. «Мы осознали свою полнейшую беспомощность», — говорит она. Когда сам факт существования доклада (но не его содержание) стал достоянием общественности, Бург заявил, что был не в курсе. Когда в 1984 году доклад наконец был обнародован во всей полноте, представитель министерства юстиции сообщил лишь, что комитет распущен, а министерство больше не занимается этой проблемой.

 

 

Облаченный в форму солдат ЦАХАЛ Алан Гарри Гудман (Alan Harry Goodman) 11 апреля 1982 года с боем прорвался в мечеть Купол Скалы в Иерусалиме — одно из самых священных мест для мусульман всего мира. Вооруженный стандартной в израильской армии винтовкой М16, он убил двух арабов и оставил множество раненых. Когда следователи обыскали квартиру Гудмана, они нашли листовки движения «Ках», при этом его представитель заявил, что не одобряет нападение. Премьер-министр Бегин осудил стрельбу, но при этом раскритиковал исламских лидеров за призыв ко всеобщей забастовке, назвав это попыткой «воспользоваться трагедией».

 

В следующем году террористы «Еврейского подполья» в масках открыли огонь по студентам Исламского колледжа в Хевроне, убив троих и ранив еще 33 человека. Израильские власти осудили кровопролитие, но не дали четкого ответа на вопрос, кто будет привлечен к ответственности. Командующий израильскими силами в регионе генерал Ори Орр (Ori Orr) заявил по радио, что задействует все возможности. «Но у нас нет никакой ориентировки, и мы сами не знаем, кого ищем», — добавил он.

 

Еврейский отдел не поспевал за волной насилия. Но в апреле 1984 года ему удалось достичь крупного успеха: его агенты сорвали план «Еврейского подполья» по подрыву пяти автобусов с палестинцами и арестовали около двух десятков подпольщиков, причастных к нападению на Исламский колледж и теракты против палестинских мэров в 1980 году. После нескольких недель допросов Службе общей безопасности стало известно, что «Еврейское подполье» разрабатывает план подрывал мечети Купол Скалы. Для этого были осуществлены десятки поездок на Храмовую гору для сбора сведений и оценки точного количества взрывчатки и мест ее размещения. Далеко идущей целью было не что иное, как втянуть весь Ближний Восток в войну, которую «Еврейское подполье» считало обязательным условием для пришествия мессии.

 

Карми Гиллон, возглавлявший в то время еврейский отдел, считает, что одно то, что Служба общей безопасности не знала о подготовке столь обширного и масштабного заговора, было «вопиющим провалом разведки». И его осуществлению помешала отнюдь не Служба общей безопасности, а само «Еврейское подполье». «К счастью для нас для всех, они решили отказаться от этого плана, потому что почувствовали, что еврейский народ еще не готов», — заключил он.

 

 

«Вы должны понять, почему все это так важно именно сейчас», — заявил Амихай Аялон, слегка наклонившись, чтобы подчеркнуть важность сказанного. Солнце, светившее во двор бывшего директора Службы общей безопасности Израиля, блестело на его лысине, подсвечивая и лицо, которое выглядело так, словно его вырезали тупым кухонным ножом. «Мы не обсуждаем проблему еврейского терроризма. Мы обсуждаем провал Израиля».

 

Аялон всячески защищал свою бывшую спецслужбу, настаивая на том, что Служба общей безопасности Израиля, несмотря на некоторые неудачи, как правило, владеет достаточными разведданными и ресурсами для подавления и преследования правого терроризма в Израиле. И, по его словам, у нее обычно есть желание это делать. «Вопрос в том, почему они ничего не делают», — заявил он. — Ответ очень прост. Они не могут противостоять нашим судам. А юридическое сообщество практически не может противостоять политическому истеблишменту, который опирается на поддержку улицы. Так что все начинается с улицы".

 

К началу 1980-х годов движение поселенцев начало набирать популярность в кнессете, однако оно по-прежнему отставало от правящей силы. После избрания Меира Кахане в кнессет в 1984 году члены других партий, включая «Ликуд», разворачивались и покидали зал, когда он вставал для произнесения речей. Одна из проблем заключалась в том, что постоянное увеличение площади поселений становилось раздражающим фактором в американо-израильских отношениях. Во время поездки Бегина в Вашингтон в 1982 году премьер-министр встретился за закрытыми дверями с представителями сенатского комитета по международным отношениям, чтобы обсудить вторжение Израиля в Ливан — попытку вытеснить Организацию освобождения Палестины, которая сопровождалась большими жертвами среди мирного населения. Согласно репортажу The Times с этого заседания сенатор Джозеф Р. Байден-младший (Joseph R. Biden Jr.) из штата Делавэр, который в то время баллотировался на второй срок, вступил в гневную перепалку с Бегином Менахемом по поводу Западного берега. Он заявил, что Израиль теряет поддержку в этой стране из-за политики строительства поселений.

 

Однако израильские чиновники поняли, что американцы, как правило, ограничиваются лишь вымещением своего гнева в этом вопросе, не предпринимая более решительных действий, например, не ограничивая военную помощь Израилю, которая в то время, как и сейчас, занимала центральное место в системе обеспечения безопасности страны. После того как в 1984 году заговорщики «Еврейского подполья», устроившие взрывы, направленные против глав городов на Западном берегу, и другие акты возмездия, наконец предстали перед судом, они были признаны виновными и получили тюремные сроки от нескольких месяцев до пожизненного заключения. Однако заговорщики практически не раскаялись в содеянном. И в обществе развернулась кампания с требованием их помилования. Министр иностранных дел Ицхак Шамир (Yitzhak Shamir) также выступил за их помилование. Он заявил, что они были «прекрасными, хорошими людьми, которые ошиблись на своем пути и в своих поступках». Помилование, по мнению Шамира, предотвратит повторение террористических актов со стороны евреев.

 

В итоге президент Хаим Герцог (Chaim Herzog) вопреки рекомендациям Службы общей безопасности Израиля и министерства юстиции подписал ряд исключительных решений о помиловании и смягчении наказания для заговорщиков. Они были освобождены. Их встречали в общине поселенцев как героев, а некоторые из них заняли видные посты в правительстве и израильских СМИ. Один из них, Узи Шарбав (Uzi Sharbav), ныне один из лидеров поселенческого движения, выступал на недавней конференции за возвращение израильских поселенцев в Газу.

На самом деле, почти все евреи, причастные к террористическим атакам против арабов за последние десятилетия, получили значительное смягчение тюремных сроков. Гиллон, возглавлявший еврейский отдел, когда некоторые из этих людей были арестованы, рассказывает о «глубоком чувстве несправедливости», которое он испытал, когда их выпустили на свободу. Однако еще более важным, по его словам, был «вопрос о том, какое послание несут эти помилования обществу и всем, кто когда-либо задумается о совершении террористических актов против арабов».

 

 

В 1987 году серия конфликтов в Газе привела к массовому восстанию палестинцев на оккупированных территориях и в Израиле. Первая интифада, как ее стали называть, была вызвана гневом в связи с оккупацией, которая в то время продолжалась уже третье десятилетие. В течение следующих шести лет палестинцы нападали на израильтян с камнями и бутылками с зажигательной смесью, устраивали забастовки и бойкоты. Израиль направил тысячи солдат для подавления восстания.

 

На оккупированных территориях все чаще происходили ответные нападения израильских поселенцев на палестинцев. Движение «Гуш Эмуним» разрослось и разбилось на различные группы, поэтому Службе общей безопасности Израиля было сложно внедрить достаточное количество агентов и информаторов в ряды поселенцев. Однако у службы был один ключевой информатор — агент под кодовым именем Шауль (Shaul). Он пользовался доверием поселенцев и стал близким помощником раввина Моше Левингера, лидера «Гуш Эмуним», основавшего поселение в Хевроне.

 

Левингера много раз допрашивали по подозрению в причастности к многочисленным нападениям, однако Шауль заявил оперативникам Службы общей безопасности Израиля, что они видят лишь малую часть общей картины. Он докладывал им о прошедших и планируемых рейдах, о том, как поселенцы рыскают по арабским деревням, громят дома, сжигают десятки машин. Оперативники приказали ему принимать участие в этих рейдах, чтобы укрепить свое прикрытие. Один из газетных фотографов в Хевроне в 1985 году заснял Шауля, разбивающего кувалдой стену арабского рынка. В соответствии со сложившейся политикой Служба общей безопасности Израиля приказала ему участвовать в любой акции, не связанной с причинением вреда человеческой жизни. Однако определить, какая из этих акций не переходит эту грань, становилось все труднее. «Большинство активистов были фанатиками, отщепенцами. Поэтому нельзя было грантировать, что они будут причинять вред только имуществу, но не людям», — говорит Шауль. (Шауль, чье настоящее имя остается в тайне, сообщил эти сведения в интервью Бергману для израильской газеты Yedioth Ahronoth в 2015 году. Часть его рассказа публикуется здесь впервые.)

 

В сентябре 1988 года раввин Левингер, покровитель Шауля, ехал по Хеврону, когда, как он позже рассказал в суде, палестинцы начали забрасывать камнями его машину и окружили его самого. Левингер выхватил пистолет и открыл беспорядочную стрельбу по близлежащим лавкам. По словам следователей, он убил 42-летнего владельца магазина Хаеда Салаха (Khayed Salah), который закрывал стальные ставни своего обувного магазина, а также ранил второго человека. Левингер заявил о самообороне, однако его вряд ли можно назвать раскаявшимся. «Я знаю, что я невиновен, — заявил он на суде, — и не мне выпала честь убить араба».

 

Прокуроры заключили с Левингером сделку. Он был признан виновным в убийстве по неосторожности, приговорен к пяти месяцам тюрьмы и освобожден лишь только через три.

 

Служба общей безопасности Израиля столкнулась с классической дилеммой спецслужб: каким образом и в каких случаях разрешать своим агентам участвовать в тех самых насильственных действиях, которые спецслужбы должны были пресекать. В подходе Службы общей безопасности Израиля к делу Шауля была определенная логика, однако она не способствовала сдерживанию терактов на Западном берегу. Особенно при незначительном присутствии полиции на оккупированных территориях и наличии влиятельных групп, гарантирующих, что тот, кто был обвинен в насилии, будет отпущен с небольшим сроком.

 

По словам Шауля, за долгие годы работы в Службе общей безопасности Израиля он стал свидетелем многочисленных провалов в разведывательной и оперативной деятельности этого ведомства. Одним из самых страшных преступлений, по его словам, стало убийство трех палестинцев в декабре 1993 года в качестве акта возмездия после убийства лидера поселенцев и его сына. Троих палестинцев, возвращавшихся домой после рабочего дня в Израиле и не имевших никакого отношения к гибели израильских поселенцев, вытащили из машины и убили недалеко от города Таркумия на Западном берегу.

 

Шауль вспоминает, как один из активистов-поселенцев с гордостью заявил ему, что эти убийства совершили он и двое его друзей. Он связался со своими кураторами из Службы общей безопасности Израиля, чтобы рассказать им о том, что услышал. «И вдруг я увидел, что они утратили интерес», — говорит Шауль. Только позже он узнал, почему: двое из стрелявших были информаторами Службы общей безопасности Израиля. Служба не хотела раскрывать их секрет или, что еще хуже, раздувать скандал из-за того, что двое ее оперативников были замешаны в убийстве и сокрытии преступления.

 

В своем заявлении Служба общей безопасности Израиля заявила, что в версии событий, изложенной Шаулем, «много неверных деталей». Однако служба отказалась уточнять, какие именно детали неверны. Ни государственный прокурор, ни генеральный прокурор не ответили на запросы о предоставлении комментариев о полной версии событий, изложенной Шаулем, и дополнительных доказательствах, собранных за прошедшие годы.

 

По словам Шауля, он также неоднократно докладывал своим кураторам о деятельности еще одного уроженца Бруклина, последователя Меира Кахане и Лиги еврейской обороны: доктора Баруха Гольдштейна. Он получил медицинскую степень в Медицинском колледже Альберта Эйнштейна в Бронксе и в 1983 году иммигрировал в Израиль, где работал сначала врачом в Армии обороны Израиля, а затем врачом скорой помощи в Кирьят-Арбе, поселении близ Хеврона.

 

В последующие годы он привлек внимание Службе общей безопасности Израиля своими идеями уничтожения, называя арабов «нацистами нового времени» и неоднократно навещая еврейского террориста Ами Поппера (Ami Popper) в тюрьме, где тот отбывал наказание за убийство в 1990 году семи палестинцев в пригороде Тель-Авива Ришон Ле-Ционе. По словам Шауля, в то время он считал Гольдштейна «харизматичной и очень опасной фигурой» и неоднократно призывал Службу общей безопасности Израиля следить за ним. «Мне отвечали, что это не мое дело», — вспоминал он.

 

Гольдштейн неожиданно уволил своего личного водителя 24 февраля 1994 года. По словам Шауля, Гольдштейн рассказал водителю, что ему известно, что тот был информатором Службы общей безопасности Израиля. В ужасе от того, что его раскрыли, водитель немедленно бежал с Западного берега. Теперь Гольдштейн передвигался без посторонних глаз.

 

Этот вечер ознаменовал начало Пурима, праздника, посвященного победе евреев над Аманом Агаги — придворным чиновником в Персидской империи и заклятым врагом евреев в книге Эсфирь из Ветхого Завета. Правые израильтяне часто проводят параллели между Аманом и арабами — врагами, которые стремятся уничтожить евреев. На следующий день Гольдштейн проснулся рано утром, надел форму ЦАХАЛ и в 5:20 утра вошел в Пещеру Патриархов, древний комплекс в Хевроне, который служит местом поклонения как для евреев, так и для мусульман. Гольдштейн взял с собой выданную ему армейскую винтовку Galil. Это был священный для мусульман месяц Рамадан, и в то утро сотни человек собрались в зале для молитвы. Гольдштейн встал лицом к молящимся и начал стрелять, выпустив 108 патронов, после чего его повалили на землю и забили до смерти. В результате бойни погибли 29 мусульманских верующих и более 100 получили ранения.

 

Убийства потрясли Израиль, и правительство ответило на них жесткой борьбой с экстремизмом. «Ках» и «Кахане Чай» — две политические организации, наиболее тесно связанные с каханистским движением, были объявлены вне закона и причислены к террористическим группировкам, как и все другие партии, призывающие к «установлению теократии на библейской Земле Израиля и насильственному изгнанию арабов с этой земли». Рабин, выступая в кнессете, напрямую обратился к последователям Гольдштейна и Кахане, которые, по его словам, были продуктом вредоносного иностранного влияния на Израиль. «Вы не являетесь частью общины Израиля», — заявил он. «Вы не партнеры в сионистском предприятии. Вы иностранный имплант. Вы заблудший сорняк. Здравый иудаизм вас выплевывает. Вы поставили себя вне еврейского закона.

 

После массового убийства была сформирована государственная комиссия для расследования, которую возглавил судья Меир Шамгар (Meir Shamgar), председатель Верховного суда Израиля. В докладе комиссии, обнародованном в июне 1994 года, содержалась резкая критика мер безопасности в Пещере Патриархов и анализ действий правоохранительных органов в отношении поселенцев и крайне правых в целом. В секретном приложении к отчету, содержащем материалы, которые были сочтены настолько конфиденциальными, что их нельзя было выносить на всеобщее обозрение, содержалось письмо комиссара полиции Израиля от декабря 1992 года, в котором, по сути, признавалось, что полиция была не в состоянии обеспечить соблюдение закона. „Ситуация в районах крайне удручающая, — писал Шамгар, используя административное обозначение для оккупированных территорий. — Возможности полиции выполнять свои функции далеки от необходимого минимума. Это происходит из-за отсутствия необходимых ресурсов“.

 

В своих выводах комиссия, следуя примеру отчета Юдифь Карп из прошлого десятилетия, подтвердила претензии, которые правозащитные организации высказывали на протяжении многих лет и которые израильский истеблишмент, несмотря на это, упорно игнорировал. Комиссия установила, что израильские правоохранительные органы „неэффективно рассматривают жалобы“, задерживают предъявление обвинений и что ограничительные судебные ордера в отношении рецидивистов среди поселенцев „крайне правого толка“ выдаются редко.

 

ЦАХАЛ отказал Гольдштейну в похоронах на еврейском кладбище в Хевроне. Вместо этого его похоронили в поселении Кирьят-Арба, в парке, названном в честь Меира Кахане. Его могила стала местом паломничества евреев, желающих, как гласит его надгробная надпись, поклониться „святому“, погибшему за Израиль с „чистыми руками и чистым сердцем“.

 

 

Одним из ультранационалистов, регулярно посещавших могилу Гольдштейна, был подросток-радикал по имени Итамар Бен-Гвир (Itamar Ben-Gvir), который иногда устраивал там собрания с другими последователями на Пурим, чтобы почтить память убиенного киллера. Участники Пурима часто одеваются в костюмы, и в один из таких случаев, заснятый на видео, Бен-Гвир даже надел костюм Гольдштейна, с фальшивой бородой и стетоскопом. К тому времени Бен-Гвир уже попал в поле зрения еврейского отдела, и следователи несколько раз допрашивали его. Военные отказались призвать его на службу, которая предполагается для большинства граждан Израиля.

 

После резни в Пещере Патриархов новое поколение каханистов направило свой гнев прямо на Рабина из-за того, что он подписал соглашения в Осло и лишил их, как они считали, права в силу происхождения. „По-моему, действия Гольдштейна стали тревожным звонком“, — говорит Хези Кало (Hezi Kalo), руководящий работник Службы общей безопасности Израиля, который в то время курировал подразделение, включавшее в себя и еврейский отдел. „Я понял, что это будет очень большая громкая история, что дипломатические шаги правительства Рабина просто обойдутся без кровопролития“.

 

Правительство Израиля наконец-то обратило внимание на угрозу, и отдельные его подразделения начали действовать, чтобы справиться с ней. Служба общей безопасности Израиля увеличила численность еврейского отдела и начала выпускать предупреждения нового типа: еврейские террористы угрожали уже не только арабам. Они представляли угрозу и для евреев.

 

В предупреждениях отмечалось, что раввины в поселениях на Западном берегу, а также некоторые правые политики теперь открыто выступали за насилие против израильских государственных деятелей, особенно Рабина. Раввины-экстремисты издавали постановления по каноническому еврейскому закону против Рабина — налагали на него смертное проклятие, Пульса де-нура (Pulsa Dinura), и находили оправдание необходимости его ликвидации — дин родеф (»остановить любой ценой", преследовать через самосуд).

 

Карми Гиллон к тому времени уже перешел от руководства еврейским отделом и теперь занимал высший пост в Службе общей безопасности Израиля. «Обсуждение и признание таких галахических законов было равносильно разрешению на убийство», — говорит он сейчас с оглядкой на прошлое. Его особенно беспокоили Биньямин Нетаньяху и Ариэль Шарон, которые разжигали ярость правых раввинов и лидеров поселенцев в их борьбе с Рабином.

 

Служба общей безопасности Израиля хотела привлечь к ответственности раввинов, одобривших смертные приговоры Рабину по религиозным мотивам, но в государственной прокуратуре отказались сделать это. «Тогда они не придавали достаточного значения связи между подстрекательством и легитимностью терроризма», — говорит один бывший прокурор, который работал в государственной прокуратуре в середине 1990-х годов.

 

В 1995 году Служба общей безопасности Израиля выпускала предупреждение за предупреждением. «Речь шла уже не о простом подстрекательстве, а о конкретной информации о намерении убить высших политических деятелей, включая Рабина», — вспоминает сейчас Кало. В октябре того же года Бен-Гвир выступил перед камерами израильского телевидения, держа в руках украшение на капоте «Кадиллака», которое, по его словам, он отломал от служебного автомобиля премьер-министра во время хаотичных демонстраций против Осло перед зданием кнессета. «Мы добрались до его машины», — сказал он, — «доберемся и до него самого». В следующем месяце Рабина не стало.

 

 

Игаль Амир (Yigal Amir), человек, который застрелил Рабина в Тель-Авиве после митинга в поддержку соглашений в Осло 4 ноября 1995 года, был небезызвестен в еврейском отделе. Двадцатипятилетний юноша изучал право, информатику и Тору в университете Бар-Илан под Тель-Авивом, был радикализирован попытками Рабина заключить мир с палестинскими лидерами и имел связи с Авишаем Равивом (Avishai Raviv), лидером новой ультраправой группировки «Эяль», в некоторой степени связанной с движением «Ках». На самом деле Равив был информатором Службы общей безопасности Израиля и имел позывной «Шампань». Он слышал, как Амир говорил о справедливости решений «дин родеф», но не назвал его своим вербовщикам как непосредственную опасность. «Никто не воспринимал Игаля всерьез», — сказал он позже в ходе судебного разбирательства. «В наших кругах принято говорить о нападениях на общественных деятелей».

 

Лиор Акерман (Lior Akerman) был первым следователем Службы общей безопасности Израиля, который допросил Амира в следственном изоляторе, где он содержался после убийства. Разумеется, сомнений в его виновности не было. Но существовал более широкий вопрос о заговоре. Были ли у Амира сообщники? Были ли у них дальнейшие планы? Сейчас Акерман вспоминает, как спросил Амира, как в нем могут уживаться вера в Бога и решение убить премьер-министра Израиля. Амир, по его словам, ответил ему, что раввины оправдывали нанесение вреда премьер-министру, чтобы защитить Израиль.

 

Амир был самодоволен, вспоминает Акерман, и не стал прямо отвечать на вопрос о сообщниках. «Послушайте, — сказал он, по словам Акермана, — мне это удалось. Я смог сделать то, чего хотели многие, но никто не решался. Я выстрелил из пистолета, который держали многие евреи, но на спусковой крючок нажал я, потому что ни у кого другого не хватало на это смелости».

 

Следователи Службы общей безопасности Израиля потребовали назвать личности раввинов. Сначала Амир уклонялся от ответа, но в конце концов следователи вытянули из него достаточно информации, чтобы опознать по крайней мере двух из них. Кало, глава подразделения, курировавшего еврейский отдел, обратился к генеральному прокурору с требованием немедленно задержать раввинов и привлечь их к ответственности за подстрекательство к убийству. Но генеральный прокурор не согласился, заявив, что призывы раввинов — высказывания, защищенные законом о свободе слова, и не могут быть напрямую связаны с убийством. Ни один из раввинов не был арестован.

 

При этом несколько дней спустя полиция доставила Равива — тайного агента Службы общей безопасности Израиля, известного как Шампань, — под стражу в мировой суд Тель-Авива по обвинению в заговоре с целью убийства Рабина, но вскоре он был отпущен. Позже выяснилась роль Равива как информатора, и в 1999 году он был арестован за бездействие в связи с полученными ранее сведениями об убийстве. Он был оправдан по всем пунктам обвинения, но с тех пор стал фигурантом экстремистских теорий заговора, которые осуждают его за то, что не забил тревогу во имя доказательства истиной причины убийства премьер-министра: не агрессивной риторики правых, не смертных приговоров раввинов, не подстрекательства лидеров оппозиции, а слишком успешных действий агента-провокатора из Службы общей безопасности Израиля. Более сложная, но не менее ложная теория заговора заключалась в том, что именно кто-то из Службы общей безопасности Израиля убил Рабина или не предотвратил это убийство.

 

Гиллон, возглавлявший в то время службу, ушел в отставку, а расследования, обвинения и встречные обвинения продолжались еще долгие годы. До 7 октября 2023 года убийство премьер-министра считалось самым большим провалом в истории Службы общей безопасности Израиля. Кало попытался резюмировать, что пошло не так с израильской безопасностью. «Единственный ответ, который я и мои друзья смогли дать на этот провал, — преступная халатность», — написал он в своих мемуарах, опубликованных в 2021 году. «Они просто не могли поверить, что такое может случиться, и уж точно не от рук другого еврея».

 

В 2001 году, когда Вторая интифада вызвала волну взрывов палестинских смертников, от которых пострадало израильское гражданское население, Ариэль Шарон занял пост премьер-министра. С трудом идущий мирный процесс полностью остановился на фоне насилия, и поначалу казалось, что приход Шарона к власти ознаменует очередную победу поселенцев. Но в 2003 году, в один из самых удивительных поворотов в политической истории Израиля, Шарон объявил о так называемом размежевании Израиля с Газой и о плане выселения израильских поселенцев — при необходимости насильственного — в течение следующих двух лет.

 

Мотивы были сложными и стали предметом многочисленных споров. Для Шарона, по крайней мере, это был тактический ход. «Значение плана размежевания заключается в замораживании мирного процесса», — сказал тогда в интервью газете Haaretz его старший советник Дов Вайсгласс (Dov Weisglass). «А когда вы замораживаете этот процесс, вы препятствуете созданию палестинского государства». Но Шарон также столкнулся с серьезным давлением со стороны президента Джорджа Буша-младшего. Тот требовал что-то предпринять в отношении постоянно расширяющихся незаконных поселений на Западном берегу, которые все больше препятствовали заключению каких бы то ни было региональных соглашений по безопасности. В июле 2004 года он попросил Талию Сассон, недавно ушедшую в отставку с поста главы отдела особого назначения в государственной прокуратуре, подготовить юридическое экспертное заключение по вопросу о «несанкционированных поселениях» на Западном берегу. Его инструкции были четкими: расследовать, какие израильские правительственные учреждения и органы власти тайно участвовали в строительстве поселений. «Шарон никогда не вмешивался в мою работу, но и не удивился выводам», — сказала Сассон в интервью два десятилетия спустя. «В конце концов, он лучше других знал, какова ситуация на местах, и ожидал только серьезных выводов».

 

Это был достаточно простой вопрос: как так получилось, что за десятилетие, прошедшее с момента приказа Ицхака Рабина о прекращении строительства новых поселений, были построены сотни таких объектов? Но попытки Сассон найти ответ на этот вопрос наталкивались на задержки, действия в обход и откровенную ложь. В своем заключительном отчете она использовала осторожные, но меткие формулировки: «Не все, к кому я обращалась, соглашались со мной разговаривать. Один заявил, что слишком занят, чтобы встретиться, другой пришел на встречу, но отказался предметно ответить на большинство моих вопросов».

 

Сассон обнаружила, что с января 2000 года по июнь 2003 года подразделение министерства капитального и жилищного строительства Израиля оформило 77 договоров на создание 33 объектов на Западном берегу, причем все они были незаконными. В некоторых случаях министерство даже оплачивало прокладку дорог и строительство зданий в поселениях, в отношении которых министерство обороны издало приказ о сносе.

 

Несколько правительственных министерств скрывали факт перенаправления средств на Западный берег, отчитываясь о них по таким статьям бюджета, как «разное общее развитие». Как и в случае с отчетом Юдифь Карп двумя десятилетиями ранее, Сассон и ее коллеги из министерства юстиции обнаружили, что Западный берег управлялся по совершенно отдельным законам, и эти законы, по ее словам, «показались абсолютно безумными».

 

В докладе Сассон особое внимание было уделено Ави Маозу (Avi Maoz), который в течение большей части этого периода руководил министерством капитального и жилищного строительства. Этот политический активист, который в начале своей карьеры открыто выступал за вытеснение всех арабов с Западного берега, помог основать поселение к югу от Иерусалима в 1990-х годах и начал строить профессиональный союз с Биньямином Нетаньяху, который в то время был послом Израиля в ООН и вскоре стал премьер-министром на свой первый срок. Спустя годы Маоз сыграет важную роль в обеспечении политического выживания Нетаньяху.

 

«Картина, которая вырисовывается перед глазами, сурова», — написала Сассон в своем отчете. «Место правительства Израиля с решением о создании поселений на территориях Иудеи и Самарии, начиная с середины 1990-х годов, заняли другие». Поселенцы, пишет она, были «движущей силой», но они не смогли бы добиться успеха без помощи «различных министров капитального и жилищного строительства в соответствующие периоды. Некоторые из них закрывали глаза, а некоторые поддерживали и поощряли».

 

Эта подпольная сеть действовала, как пишет Сассон, «при огромном финансировании со стороны государства Израиль, без должной огласки и без обязательных критериев». Возведение несанкционированных поселений осуществляется с нарушением надлежащих процедур и общих административных правил и среди прочего представляет собой грубое и постоянное нарушение закона". Эти нарушения, предупредила Сассон, исходят от правительства: «Именно государственные учреждения и органы управления нарушали закон, правила и процедуры, установленные самим государством». По ее словам, этот конфликт фактически уничтожил внутренние системы сдержек и противовесов Израиля и создал серьезную угрозу целостности нации. «Правоохранительные органы не в состоянии действовать против правительственных ведомств, которые сами нарушают закон».

 

Однако, как и секретный отчет Юдифь Карп десятилетиями ранее, отчет Сассон, обнародованный в марте 2005 года, не оказал практически никакого влияния. Поскольку она получила мандат непосредственно от премьер-министра, Сассон могла полагать, что ее расследование приведет к ликвидации незаконных поселений, метастазы которых распространились по всем палестинским территориям. Но даже Шарон, который занимал высокий пост, оказался бессилен перед машиной, созданной для защиты и расширения поселений на Западном берегу — той самой машиной, которую он помогал создавать.

 

Все это происходило на фоне одностороннего размежевания с Газой. Шарон, который начал контролировать вывод поселений из Газы в августе 2005 года, стал третьим израильским премьер-министром, поставившим под угрозу мечту израильских поселенцев о Большом Израиле, и эта попытка вызвала жесткое противодействие не только со стороны поселенцев, но и со стороны растущей части политического истеблишмента. Нетаньяху, отработавший свой первый срок на посту премьер-министра с 1996 по 1999 год и ранее голосовавший за размежевание, в знак протеста ушел с поста министра финансов в кабинете Шарона в ожидании нового выдвижения на высший пост.

 

Сами поселенцы приняли более активные меры. В 2005 году еврейский отдел Службы общей безопасности Израиля получил информацию о заговоре, целью которого было замедлить уход Израиля из Газы путем использования 700 литров бензина для подрыва автомобилей на крупном шоссе. Действуя по наводке, полицейские арестовали шесть человек в центре Израиля. Одним из них был Бецалель Смотрич (Bezalel Smotrich), будущий министр, который курировал дела гражданской администрации на Западном берегу.

 

Двадцатипятилетнего Смотрича задержали и допрашивали в течение нескольких недель. Ицхак Илан (Yitzhak Ilan), один из офицеров Службы общей безопасности Израиля, присутствовавших на допросе, говорит, что он «молчал как рыба» — «как матерый преступник». По словам Илана, его отпустили без предъявления обвинений, отчасти потому, что в службе знали, что привлечение его к суду может разоблачить ее агентов в еврейских экстремистских группировках, и отчасти потому, что они считали, что Смотрич в любом случае не понесет особого наказания. «Когда мы боролись с палестинским терроризмом, Служба общей безопасности очень хорошо ладила с судами, и мы добивались суровых наказаний, каких только хотели», — говорит он. С еврейскими террористами все было с точностью до наоборот.

 

Когда Нетаньяху триумфально вернулся на пост премьер-министра в 2009 году, он решил свести на нет отчет Талии Сассон, в котором он и его союзники видели препятствие ускорению поселенческой кампании. Он назначил собственную следственную комиссию во главе с судьей Верховного суда Эдмоном Леви (Edmond Levy), который, как известно, поддерживал поселенцев. Но содержание отчета Леви, завершенного в 2012 году, не только не противоречило выводам Сассон, но и в некотором смысле стало их подкреплением. Высокопоставленные израильские чиновники, как установил комитет, были полностью осведомлены о том, что происходит на территориях, и просто отрицали это из соображений политической целесообразности. Такое поведение, писали они, не подобает «стране, провозгласившей верховенство закона своей целью». А потом пришел Нетаньяху.

 

 

Приход к власти крайне правого премьер-министра ничуть не поспособствовал тому, чтобы предотвратить распространение опасных антиправительственных настроений среди израильских поселенцев. Новое поколение каханистов стало действовать еще более радикально и не только против израильских политиков, которые могли им противостоять или недостаточно им покровительствовали, но и в отношении самого понятия демократического израильского государства. Группировка, называющая себя Hilltop Youth («Молодежь холмов»), выступала за полное уничтожение сионистского государства. Меир Эттингер (Meir Ettinger), названный так в честь своего деда Меира Кахане (Meir Kahane), был одним из лидеров Hilltop Youth, благодаря которому взгляды его деда казались умеренными.

 

Их целью было разрушение израильских институтов и установление «еврейского правления»: помазание на царство, строительство храма на месте иерусалимских мечетей, священных для мусульман всего мира, навязывание религиозного режима всем евреям. Эхуд Ольмерт (Ehud Olmert), занимавший пост премьер-министра Израиля с 2006 по 2009 год, сказал в интервью, что Hilltop Youth «искренне, глубоко и эмоционально верит, что это правильно и нужно для Израиля. Это его спасение. Своего рода гарантия будущего для Израиля».

 

Бывшая участница организации Hilltop Youth, пожелавшая остаться неизвестной, так как боится, что может пострадать за свои слова, вспоминает, как она и ее друзья использовали незаконное поселение на вершине холма на Западном берегу, из которого они метали камни по палестинским машинам. «Палестинцы тут же вызывали полицию, и мы знали, что у нас есть как минимум 30 минут до ее приезда, если она вообще приедет. А если и приедет, то вряд ли станет кого-то задерживать. Мы делали это десятки раз». Как утверждают в полиции Западного берега, там якобы были заинтересованы в прекращении насилия не меньше. «По молодости я думала, что мне удается перехитрить полицию, потому что я умная. Позже стало понятно, что полицейские либо не пытаются ничего делать, либо у них не хватает на это ума».

 

Как говорит бывшая участница Hilltop Youth, она начала отходить от дел группировки, когда та начала применять более радикальную тактику и когда Эттингер открыто заговорил об убийствах палестинцев. Она предложила себя в качестве полицейского информатора и во время встречи с сотрудниками полицейской разведки в 2015 году рассказала о планах группировки совершить убийство, чтобы нанести удар всем евреям, которые встанут на пути этой организации. По ее словам, она рассказала полиции, как проводила разведку по домам палестинцев, с тем чтобы выбрать цель. Полицейские могли начать расследование, говорит бывшая участница группировки, но они даже не поинтересовались именами людей, замышлявших нападение.

 

В 2013 году Эттингер и другие члены молодежной организации Hilltop Youth создали тайную ячейку под названием «Восстание», целью которой было спровоцировать бунт против правительства, которое «мешает нам построить храм, преграждает нам путь к истинному и полному искуплению».

 

Во время обыска одного из убежищ группировки следователи Службы общей безопасности Израиля обнаружили учредительные документы «Восстания». «Государство Израиль не имеет права на существование, и поэтому мы не обязаны соблюдать его правила игры», — заявляется в одном из них. В документах содержались призывы покончить с государством Израиль, а также ясно давалось понять, что в новом государстве, которое возникнет на его месте, не будет места для неевреев и, в частности, для арабов: «Если эти неевреи не уйдут, то будет дозволено их убивать, не делая различия между женщинами, мужчинами и детьми».

 

И это были не просто пустые разговоры. Эттингер и его товарищи разработали план, в котором были указаны сроки и действия, которые необходимо предпринять на каждом этапе. Один из членов даже составил учебное пособие с инструкциями о том, как создавать террористические ячейки и сжигать дома. «Чтобы находящиеся в доме люде не сбежали, — советует инструкция, — у входа в дом можно положить шины и поджечь их».

 

В феврале 2014 года «Восстание» провело первую атаку, взорвав пустой дом в небольшой арабской деревне Сильвад на Западном берегу, а затем совершило еще несколько поджогов, выкорчевывая оливковые рощи и уничтожая палестинские зернохранилища. Члены группировки поджигали мечети, монастыри и церкви, в том числе Церковь Умножения Хлебов и Рыб на берегу Тивериадского озера. Полицейский видел, как Эттингер напал на стадо овец, принадлежащее арабскому пастуху. Он забил камнями овцу, а затем зарезал ее на глазах у пастуха, как позже показал офицер. «Это было шокирующее зрелище, — сказал он. Просто какое-то безумие».

 

Согласно внутренней служебной записке Службы общей безопасности Израиля группировка «Восстание» определяется как организация, целью которой является «подрыв стабильности Государства Израиль посредством террора и насилия, включая нанесение телесных повреждений и кровопролитие». Нескольких ее членов, в том числе и Эттингера, пытались поместить под административное задержание — мера, которую часто применяют против арабов.

 

Однако госпрокурор не одобрил запрос. Управление ООН по координации гуманитарных вопросов зафиксировало 323 случая насилия со стороны израильских поселенцев в отношении палестинцев в 2014 году; в 107 из них палестинцы получили ранения. В следующем году «Восстание» повысило планку насилия, открыто выступая за убийство арабов.

 

Служба общей безопасности Израиля и полиция установили личность одного из видных участников «Восстания» — Амирама Бен-Улиэля (Amiram Ben-Uliel), установив за ним слежку. Но службе не удалось предотвратить волну насилия, которую он развязал. В ночь на 31 июля 2015 года Бен-Улиэль отправился на убийство в деревню Дума в центре Западного берега реки Иордан. Бен-Улиэль приготовил сумку с двумя бутылками с зажигательной жидкостью, тряпками, зажигалкой, коробком спичек, перчатками и черной аэрозольной краской. Согласно предъявленному ему обвинительному заключению Бен-Улиэль искал дом с явными признаками жизни, подтверждающими, что поджигаемый им объект не заброшен. В конце концов он нашел дом Рихам (Reham) и Саада Давабшех (Sa’ad Dawabsheh), молодых матери и отца. Он открыл окно и бросил в дом бутылку с зажигательной смесью. Сам он после этого скрылся, а в разгоревшемся пожаре родители получили травмы, от которых впоследствии и скончались. Их старший сын, Ахмад, выжил, но 18-месячный малыш, Али, сгорел заживо.

 

«Сразу было понятно, — говорит Акерман (Akerman), бывший сотрудник Службы общей безопасности Израиля, — что эти дикари перейдут от издевательств над арабами к порче имущества и деревьев и в конце концов начнут убивать людей». Он до сих пор в ярости от того, как служба «справляется» с еврейским терроризмом. «Служба общей безопасности Израиля умеет бороться с такими группировками, применяя чрезвычайные меры, административные задержания и особые методы допроса до тех, пока они не сломаются», — говорит он. Но если при расследовании арабского терроризма служба охотно применяет эти методы, то в отношении евреев она ведет себя более сдержанно. «Такое попустительство вселило уверенность в членов группировки, и они перешли к следующему этапу, начав поджигать мечети и церкви. В итоге, оставшись на свободе, они вошли в Думу и сожгли семью».

 

Поначалу в Службе общей безопасности Израиля утверждали, что не могут найти убийц, хотя все они должны были находиться под постоянным наблюдением. Когда Бен-Улиэль и другие преступники были наконец арестованы, правые политики выступали с пламенными речами против Службы общей безопасности и встречались с семьями преступников, чтобы выразить им свою поддержку. Бен-Улиэль был приговорен к пожизненному заключению, а Эттингер в итоге получил административный арест, но заразу было уже не остановить. В декабре 2015 года представители Hilltop Youth распространили видео, на котором члены «Восстания» в экстазе танцуют с винтовками и пистолетами, распевая песни о ненависти к арабам. При этом один из них бьет ножом и сжигает фотографию убитого малыша Али Давабшеха. Нетаньяху, в свою очередь, осудил видео, которое, по его словам, раскрывает «истинное лицо группировки, представляющей опасность для израильского общества и безопасности».

 

 

Расширение израильских поселений долгое время было раздражающим фактором в отношениях Израиля с Соединенными Штатами, и американские официальные лица на протяжении многих лет старательно предупреждали Нетаньяху как на публичных, так и на частных встречах о том, что он поддерживает опасное предприятие. Но избрание Дональда Трампа в 2016 году положило этому конец. Израильской политикой в новой администрации руководил в основном его зять Джаред Кушнер (Jared Kushner), у которого были давние личные отношения с Нетаньяху, другом его отца, который останавливался в их семейном доме в Нью-Джерси. Трамп, реализуя более широкую региональную программу, которая полностью совпадает с планами самого Нетаньяху, также надеялся разорвать ядерную сделку с Ираном, заключенную Бараком Обамой, и заключить дипломатические пакты между Израилем и арабскими странами, в которых вопрос о создании палестинского государства остался бы нерешенным и подлежащим дальнейшему рассмотрению.

 

Если и были какие-то вопросы о позиции новой администрации в отношении израильских поселений, то они были сняты, как только Трамп выбрал своего посла в Израиле. Его избранник, Дэвид Фридман (David Friedman), был юристом по вопросам банкротства, который в течение многих лет помогал руководить американской некоммерческой организацией, собравшей миллионы долларов для Бейт-Эля, одного из первых израильских поселений движения «Гуш Эмуним» («Союз верных») на Западном берегу реки Иордан и места, где вырос и получил образование Бецалель Смотрич. Эта организация, которую также поддерживала и семья Трампа, помогала финансировать школы и другие учреждения в Бейт-Эле. Когда Трамп стал президентом, Фридман назвал оккупацию Израилем палестинских территорий «мнимо» и пошел наперекор давним устоям американской политики, заявив, что «эти поселения являются частью Израиля».

 

Фридман не стал слушать и предупреждения, регулярно поступавшие от генерал-лейтенанта Марка Шварца, который в 2019 году прибыл в посольство в Иерусалиме, чтобы координировать безопасность между израильским правительством и Палестинской автономией. Профессиональный «зеленый берет», прошедший боевую службу в Афганистане и Ираке и занимавший должность заместителя командующего Объединенным командованием специальных операций — военной оперативной группы, в ведении которой находятся американские войска, Шварц не испытывал недостатка в опыте работы на Ближнем Востоке.

 

Но его сразу потрясло все происходящее на Западном берегу: израильские поселенцы действовали безнаказанно, полиция практически отсутствовала за пределами их поселений, а израильская армия своими операциями только раздувала пламя напряженности. Шварц вспоминает, как его возмущало то, что он называл тактикой «коллективного наказания», которую применяла армия, вплоть до разрушения домов палестинцев, и которую он считал беспричинной и контрпродуктивной. «Я им так и сказал: “Ребята, профессиональные военные так не поступают”». По мнению Шварца, Западный берег был в некотором роде американским Югом образца 1960-х годов. Однако ситуация в любой момент может стать еще более нестабильной, что приведет к очередной интифаде.

 

Шварц проявляет дипломатичность, вспоминая о своем общении с Фридманом, который был его боссом. По словам генерала, Фридман был «хорошим слушателем», но когда Шварц высказывал опасения по поводу израильских поселений, тот часто отмахивался, отмечая «отсутствие признательности палестинского народа за то, что американцы делают для них». Шварц также обсуждал свои опасения по поводу насилия со стороны поселенцев непосредственно с чиновниками из Службы общей безопасности Израиля и ЦАХАЛ, но, насколько он понял, Фридман не стал связываться с политическим руководством. «У меня никогда не было повода думать, что он хотя бы раз обсуждал этот вопрос с Нетаньяху».

 

Фридман смотрит на вещи по-другому. «Полагаю, у меня был гораздо более широкий взгляд на акты насилия в Иудее и Самарии», чем у Шварца, говорит он теперь. «И очевидно, что насилие, исходящее от палестинцев против израильтян, в подавляющем большинстве случаев было более тяжелым». «Меня не волновала „признательность“ со стороны палестинцев. Меня беспокоило то, что их руководство поддерживает террор и не желает контролировать насилие», — отметил Фридман. Он отказался обсуждать любые разговоры, которые он вел с израильскими официальными лицами.

Через несколько недель после того, как Трамп проиграл выборы 2020 года, госсекретарь Майк Помпео отправился в Израиль, где сделал несколько подарков Нетаньяху и израильским поселенцам. Он объявил о новых правилах, согласно которым товары, импортируемые в США из районов Западного берега, должны быть помечены надписью «Сделано в Израиле». Он прилетел на вертолете в Псагот, винодельню на Западном берегу реки Иордан, став первым американским госсекретарем, посетившим поселение. Один из крупных акционеров винодельни, семья Фалик (Falic) из Флориды, пожертвовала миллионы на различные проекты в поселениях.

 

Во время своего обеденного визита Помпео выделил пару минут тому, чтобы оставить запись в гостевой книге винодельни. «Пусть я не буду последним госсекретарем, посетившим эту прекрасную страну», — написал он.

 

За решимость Биньямина Нетаньяху стать премьер-министром на беспрецедентный шестой срок пришлось заплатить: ценой стал союз с движением, которого он когда-то сторонился, но которое стало частью политического мейнстрима в результате неуклонного дрейфа Израиля вправо. Нетаньяху, который сейчас находится под судом по обвинению во взяточничестве и других коррупционных преступлениях, неоднократно терпел неудачу в попытках сформировать коалицию, после того как большинство партий объявили о нежелании присоединяться к нему. Он лично участвовал в переговорах, чтобы заключить союз с партией «Еврейская сила» Итамара Бен-Гвира (Itamar Ben-Gvir) и партией религиозного сионизма Бецалеля Смотрича, сделав их влиятельнейшими игроками для всех, кто пытался сформировать коалиционное правительство. В ноябре 2022 года ставка оправдалась: получив крайне важную поддержку крайне правых, Нетаньяху вернулся к власти.

 

Эти двое, пришедшие к власти в результате достигнутых договоренностей, были одними из самых экстремистских фигур, когда-либо занимавших столь высокие посты в израильском кабинете министров. Служба общей безопасности Израиля следила за Бен-Гвиром в годы после убийства Ицхака Рабина, и его арестовывали по нескольким обвинениям, включая подстрекательство к расизму и поддержку террористической организации. По некоторым делам он добился оправдательных приговоров или прекращения дела, но несколько раз был осужден и отсидел в тюрьме. Во время Второй интифады он возглавлял акции протеста, призывая к крайним мерам против арабов, и преследовал израильских политиков, которые, по его мнению, были настроены недостаточно решительно.

 

Затем Бен-Гвир пошел на радикальные перемены: он поступил на юридический факультет. Кроме того, он устроился помощником Михаэля Бен-Ари (Michael Ben-Ari), депутата кнессета от партии «Национальный союз», в которой было много последователей движения «Ках». В 2011 году, после долгих судебных тяжб по инкриминируемым ему деяниям, он был принят в адвокатуру. Он сменил прическу и одежду, чтобы выглядеть более респектабельно, и приступил к внутренней работе, заявив однажды, что представляет интересы «солдат и гражданских лиц, попавших в юридические путы из-за ситуации с безопасностью в Израиле». Нетаньяху назначил его министром национальной безопасности, в ведении которого находится полиция.

 

Смотрич стал заниматься общественной деятельностью после того, как в 2005 году был арестован Службой общей безопасности Израиля по обвинению в заговоре с целью блокирования дорог, чтобы остановить вывод израильских войск из Газы. Он сделал еврейский отдел Службы общей безопасности частой мишенью для критики, жалуясь, что та тратит время и деньги на расследование преступлений, совершенных евреями, в то время как настоящими террористами были палестинцы. Его ультраправые союзники иногда называли еврейский отдел «хамахлака хайехудит» — так на иврите называлось подразделение гестапо, которое занималось исполнением так называемого окончательного решения [еврейского вопроса] Гитлера.

 

В 2015 году, участвуя в предвыборной кампании за место в кнессете, Смотрич заявил, что «каждый шекель, вложенный в этот отдел, — это минус шекель из суммы, направляемой на спасение жизней и борьбу с реальным терроризмом». Семь лет спустя Нетаньяху сделал его одновременно министром финансов и министром обороны, отвечающим за гражданские дела на Западном берегу, и постоянно добивался от военных захвата власти на этой территории. В рамках коалиционного соглашения с Нетаньяху Смотрич теперь имеет право назначать одного из главных административных игроков на Западном берегу, обеспечивающего надзор за строительством дорог и соблюдением законов о строительстве. Выборы 2022 года также привели в кнессет и Ави Маоза (Avi Maoz) — бывшего чиновника министерства жилищного строительства, которого Талия Сассон (Talia Sasson) однажды назвала тайной рукой израильского правительства, поддерживающей незаконные поселения. С тех пор Маоз вступил в ультраправую партию «Ноам», используя ее как платформу для проведения расистской и гомофобной политики. И он никогда не забывал и не прощал Сассон. В «Международный день борьбы с коррупцией» в 2022 году Маоз вышел на трибуну кнессета и осудил доклад Сассон, составленный ею почти два десятилетия назад, заявив, что он был написан «с ненавистью к израильским поселениям и желанием навредить им». По его словам, это «государственная коррупция высшего порядка, за которую такие люди, как Талия Сассон, должны быть привлечены к ответственности».

 

Через несколько дней после вступления в должность Бен-Гвир приказал полиции убрать палестинские флаги из общественных мест в Израиле, заявив, что они «подстрекают и поощряют терроризм». Смотрич, со своей стороны, отдал приказ о резком сокращении выплат Палестинской администрации — шаг, который заставил Службу общей безопасности Израиля и ЦАХАЛ выразить обеспокоенность тем, что эти сокращения помешают собственным усилиям Палестинской администрации по поддержанию порядка и предотвращению палестинского терроризма.

 

Через несколько недель после приведения к присяге нового кабинета министров отделение ЦАХАЛ в Иудее и Самарии распространило обучающий видеоролик среди солдат сухопутного подразделения, которое вот-вот должно было быть развернуто на Западном берегу. На видео под названием «Оперативная задача: фермы» израильские поселенцы были изображены как мирные фермеры, ведущие пастушеский образ жизни, пасущие коз, овец и коров в опасных условиях. Незаконные поселения, число которых растет по всему Западному берегу, представляют собой «небольшие изолированные поселения, в каждом из которых проживает горстка людей; оружие есть лишь у некоторых из них, а то и вовсе ни у кого нет, а средства обороны скудны или вообще отсутствуют».

 

Согласно видеозаписи именно поселенцы находятся под постоянной угрозой нападения, будь то «проникновение террориста на ферму, нападение на пастуха на пастбище, поджог» или «уничтожение имущества» — угрозы, от которых их должны защищать солдаты ЦАХАЛ. Командиры армейских рот, охраняющих каждую ферму, должны, как говорится в видеоролике, «держать связь с лицом, отвечающим за безопасность»; солдатам и офицерам рекомендуется поддерживать тесные отношения с поселенцами. Неформальное общение, говорят зрителям в ролике, гораздо важнее формального.

 

В видеоролике рассматриваются многие аспекты безопасности, но не затрагивается вопрос законности. Когда мы спросили командира подразделения, подготовившего это видео, бригадного генерала Ави Блута (Avi Bluth), почему ЦАХАЛ продвигает военную поддержку поселений, которые по израильским законам являются незаконными, тот прямо заявил, что в действительности фермы были законными, и предложил организовать для нас экскурсию по некоторым из них. Позже представитель армии извинился за высказывания генерала, признал, что фермы были незаконными, и объявил, что ЦАХАЛ больше не будет распространять этот ролик. Несмотря на это, в мае нынешнего года Блут был назначен главой Центрального командования Израиля, отвечающего за все израильские войска в центральной части Израиля и на Западном берегу.

 

В августе Блут сменит генерал-майора Йехуду Фукса, который в последние месяцы своего руководства Западным берегом стал свидетелем почти полного развала правоохранительных органов в районе своего подчинения. В конце октября Фукс написал письмо своему руководству — начальнику военного штаба Израиля, — в котором заявил, что всплеск еврейского терроризма, осуществляемый в отместку за теракты 7 октября, «может поджечь Западный берег». При том, что ЦАХАЛ является высшим органом безопасности на Западном берегу, высшее военное командование возложило вину непосредственно на полицию, которая в конечном счете подчиняется Бен-Гвиру. Фукс заявил, что он создал специальную оперативную группу для борьбы с еврейским терроризмом, но расследование и арест преступников «полностью в руках израильской полиции».

 

И, как он написал, она не выполняет свою работу.

 

Когда в начале января этого года наступил день рассмотрения Верховным судом иска, поданного жителями палестинской деревни Хирбет-Занута, принудительно депортированные жители этой деревни прибыли с опозданием на час. Они получили разрешения на въезд в районном координационное бюро для участия в слушаниях, но были задержаны силами безопасности, прежде чем смогли добраться до контрольно-пропускного пункта, отделяющего Израиль от Западного берега. Их адвокат Квамар Миширки-Ассад (Quamar Mishirqi-Assad), отметив, что чинимые им препятствия мешают им присутствовать на рассмотрении их ходатайства по существу, настоял на том, что слушания нельзя продолжать без их участия. Судьи согласились подождать.

 

Наконец жителей деревни привели в зал суда, и Миширки-Асад начал излагать суть дела. Слушания велись на иврите, поэтому большинство жителей деревни не смогли вникнуть в аргументы, описывающие ежедневные ужасы, причиняемые израильскими поселенцами, и вопиющее отсутствие каких-либо усилий правоохранительных органов по их пресечению.

 

Адвокаты, представлявшие военных и полицию, отвергли обвинения в злоупотреблениях и неисполнении закона. Когда судья спросил, какие оперативные меры будут приняты, если жители деревни захотят вернуться, один из адвокатов ответил, что они уже и так могут этого сделать, поскольку никакого постановления, запрещающего им это сделать, нет.

 

Далее был вызван полковник Рои Цвейг-Лави (Roi Zweig-Lavi), офицер оперативного управления центрального командования. Он заявил, что многие из инцидентов были связаны с ложными заявлениями. На самом деле, по его словам, некоторые жители деревни, вероятно, сами разрушили свои дома из-за «внутренних неурядиц». А потом обвинили во всем израильских поселенцев, чтобы избежать последствий своих действий.

 

Собственные взгляды полковника Цвейг-Лави на израильские поселения и его роль в их защите были хорошо известны. В 2022 году в своем выступлении перед еврейскими студентами на Западном берегу он заявил, что «армия и поселения — это одно и то же».

 

В начале мая суд потребовал от местных властей объяснить, почему полиция не смогла пресечь нападения, и заявил, что жители деревни имеют право вернуться в свои дома. Кроме того, суд обязал местные власти предоставить подробную информацию о том, как они собираются обеспечивать безопасное возвращение жителей в деревню. Теперь очередь властей решать, как они будет соблюдать эти требования. И будут ли они вообще их соблюдать.

 

К тому времени, когда Верховный суд вынес свои решения, Соединенные Штаты, наконец, предприняли действия по прямому давлению на правительство Нетаньяху в связи с агрессивным поведением израильских поселенцев. Белый дом 1 февраля издал указ, вводящий санкции в отношении четырех поселенцев среди прочего за «участие в террористической деятельности» на Западном берегу. Одним из этих четверых был Йинон Леви (Yinon Levi), владелец фермы Мейтарим близ Хеврона и человек, которого американские и израильские официальные лица считают организатором кампании по применению методов насилия и запугивания к жителям деревни Хирбет-Занута. Вскоре после этого британское правительство ввело собственные санкции, заявив, что правительство Израиля создало «обстановку почти полной безнаказанности для экстремистов-поселенцев на Западном берегу».

 

Действия Белого дома против отдельных израильских поселенцев, впервые предпринятые американской администрацией, были встречены министрами в правительстве Нетаньяху смесью из гнева и насмешек. Смотрич назвал обвинения администрации Байдена в адрес Леви и других лиц «совершенно надуманными» и заявил, что будет проводить работу с израильскими банками, чтобы противостоять соблюдению санкций. В одном из сообщений, которое было распространено в открытом WhatsApp-канале Hilltop Youth, говорилось, что Леви и его семья не будут брошены. «Народ Израиля мобилизуется ради них», — говорилось в нем.

 

Американским официальным лицам сильно не нравится, когда им задают вопрос о том, не являются ли действия правительства США просто символическими мерами, предпринимаемыми измученным американским президентом, который теряет поддержку своей политики в отношении Израиля у себя на родине. Они говорят, что это не положит конец насилию, но это сигнал правительству Нетаньяху о позиции Соединенных Штатов: Западный берег может взорваться и стать очередным фронтом расширяющейся региональной войны на Ближнем Востоке, которая началась 7 октября 2023 года.

 

Но война может быть просто целью. Как заявил бывший премьер-министр Израиля Эхуд Ольмерт, по его мнению, многие представители ультраправых сил в Израиле «хотят войны». «Они хотят интифады, — говорит он, — потому что это окончательное доказательство того, что нет никакого способа заключить мир с палестинцами. Существует только один путь вперед — уничтожить их всех».

Авторы статьи: Ронен Бергман (Ronen Bergman) и Марк Маццетти (Mark Mazzetti)