В решающий момент боевых действий против России, когда украинская армия теснила силы Москвы с северо-востока страны, начальник полиции маленького городка с гордостью поднял желто-голубой флаг над только что освобожденной администрацией.

 

Прошло полтора года, и на прошлой неделе полицейский Алексей Харьковский спешил в горящие руины все того же Волчанска, чтобы эвакуировать немногих оставшихся жителей от приближающихся российских войск.

 

“Куда бы они ни пришли, они всё ровняют с землей”, — сказал Харьковский о яростном натиске российских войск и их тактике выжженой земли, приведшей к одной из крупнейших эвакуаций с первых месяцев конфликта.

 

В этом месяце российские войска пересекли границу и двинулись на город-миллионник Харьков, второй по величине на Украине. Военные аналитики говорят, что для его захвата у России не хватит войск, но она может поставить город в зону поражения артиллерии, усугубив поток беженцев.

 

В военном отношении этот рывок, судя по всему, призван растянуть и без того истощенные и недоукомплектованные ВСУ, оттянув войска из Донбасса на востоке Украины, который все еще считается самой вероятной целью российского наступления грядущим летом. Кроме того, налицо и дестабилизирующий эффект: тысячи перепуганных и отчаявшихся жителей приграничного региона устремились вглубь Украины.

 

После более чем недели ожесточенных боев украинская армия отступила на лучше укрепленные позиции примерно в 8 километрах от границы, которые они удерживают уже несколько дней. Дальше в тылу расположены еще более грозные рубежи — траншеи, бетонные противотанковые надолбы и бункеры.

 

Местные чиновники заявляют, что в результате наступления к настоящему моменту почти восьми тысячам жителей пришлось покинуть свои дома, и сейчас предпринимаются лихорадочные усилия по эвакуации оставшихся — в основном пожилых — из городов и деревень на пути российского наступления.

 

Многие добровольно покинули деревни и поселки, расположенные перед оборонительными линиями и открытые для перестрелок и засад. Ранее на них обрушились мощные обстрелы российской артиллерии.

 

Хотя тактика обороны и постепенного отступления маленькими шажками вряд ли годится как долгосрочная стратегия (причем, судя по рассказам командиров и солдат, Украина и ее воплотила с некоторыми неудачами), она позволяет ее более слабым силам наносить противнику тяжелые потери. Наступающим по мере продвижения вперед приходится штурмовать все новые и новые позиции, оголяя фронт и навлекая на себя артиллерийский огонь.

 

Украине не хватает живой силы, поскольку мобилизация застопорилась на несколько месяцев, и боеприпасов, поскольку Конгресс США на полгода отложил принятие законопроекта о военной помощи, поэтому эту стратегию она применяет вынужденно, в том числе после того, как российские войска в феврале захватили Авдеевку.

 

Разумеется, расплачиваться за это приходится кусками территории и новыми страданиями для тех, кто оказался по ту сторону укреплений, за которые отступают ВСУ.

 

65-летний Василий Голобородько, авиамеханик на пенсии, остался в своем сельском доме, даже видя, как солдаты возводят танковые ловушки и роют траншеи, оставляя его участок по ту сторону фронта.

 

Вскоре он оказался в самой гуще боя. В итоге в четверг Голобородько устремился в безопасное место, минуя по пути горящие дома и взорванные танки, а также более прочные оборонительные линии.

 

“Мы едва выбрались”, — сказал он. В спешке он бросил цыплят, кошку и собаку “на милость божью”.

 

Деревни, разбросанные вокруг сосновых лесов к северу от Харькова, представляют собой живописный ералаш ярких одноэтажных домиков, утопающих в пышных садах. Отступление с боем, сколь угодно резонное с военной точки зрения, бросает население на произвол судьбы.

 

“Тактика русских радикально изменилась по сравнению с 2022 годом, — сказал капитан начальник штаба оперативного батальона 13-й бригады ВСУ Петр Левковский, имея в виду февральскую операцию. — Тогда они шли на Харьков целыми колоннами, потому что думали, что их там будут приветствовать”. Приграничную территорию Россия занимала до сентября 2022 года.

 

В этом месяце о новой атаке возвестила канонада тяжелых орудий из-за границы. “Они ведут артиллерийский огонь с большого расстояния, все уничтожают, а затем наступают небольшими, но многочисленными группами с разных направлений”, — объяснил капитан Левковский.

 

На прошлой неделе на север к границе из Харькова вместе с нами мчались пикапы и бронетехника, а легковушки, набитые людьми, тюками с одеждой и переносками для домашних животных, — на юг.

 

Среди сосен бушевали пожары, а дальше на севере в воздух поднимались клубы дыма от горящих деревень.

 

Шоссе забрызгало грязью от свежих артиллерийских ударов. “Форточка” для эвакуации мирного населения из районов, оказавшихся перед укреплениями ВСУ, закрывается.

 

Людям приходилось уезжать незамедлительно, и перед нами разворачивались мучительные сцены расставания с родными домами или питомцами.

 

Когда к его дому в Белом Колодезе прибыла эвакуационная группа, 30-летний Павел Нелуп быстро бросил спортивную сумку в машину и уселся сам под грохот артиллерийских залпов.

 

“На сей раз все страшнее, — сказал он о последних российских атаках. — Теперь мы поняли, что они никого не оставят в живых”.

 

Его немецкая овчарка, которую пришлось бросить из-за тесноты, жалобно смотрела на него в щель под забором и тоскливо скулила.

 

Соседка, 58-летняя Елена Коновалова, вышла попрощаться. “Давай, милый, увидимся, — сказала она. — Все будет хорошо”.

 

Виталий Кильчик, капеллан 110-й бригады территориальной обороны, помогающей с эвакуацией, призвал и ее поскорее уехать.

 

“Не сидите и не ждите, как жители Волчанска”, — сказал он о городе на севере, откуда поднимались клубы черного дыма. По словам жителей, мэрия, где после освобождения гордо реял украинский флаг, теперь обратилась в руины.

 

40-летняя жительница Волчанска Дарья Сороколетова эвакуировалась в среду. Когда она выходила из дома, в него попал артиллерийский снаряд и разнес все вдребезги.

 

“Там ничего не осталось, — сказала она. — Возвращаться больше некуда”.

 

Украинское правительство отстаивает свое стратегическое отступление даже несмотря на вынужденную эвакуацию населения. Россия заняла более 130 квадратных километров и захватила около дюжины деревень, многие из которых лежат в руинах.

 

В пятницу президент Владимир Зеленский заявил, что российское наступление вышло к первой линии обороны, но не смогло ее пересечь.

 

“Первая линия — это не граница, — пояснил Зеленский. — Там невозможно строить, потому что люди гибли от артиллерийского огня, когда рыли укрепления и устанавливали мины”. Эти усилия начались в 2022 году, но в последние месяцы активизировались.

 

Украинских генералов ждет своего рода игра в угадайку. Насколько далеко продвинется Россия зависит от того, сколько солдат отрядит каждая из сторон. И Украине для решения этого уравнения придется перебросить защитников с других фронтов, где также не исключены прорывы.

 

“Любая война в принципе интерактивна по своей природе, — сказал в телефонном интервью старший военный аналитик Шведского агентства оборонных исследований Юхан Нурберг. — То, что делают или, наоборот, не делают украинцы, не менее важно, чем то, что делают русские”. По его словам, на захват Харькова России придется привлечь “не несколько тысяч, а сотни тысяч” солдат.

 

У местных жителей гарантий поубавилось. С тех пор, как Украина в 2022 году вернула себе поселок Старый Салтов, 63-летний Михаил Воинов и его 54-летняя жена Елена отремонтировали крышу, залатали дыры от осколков и вставили новые окна вместо разбитых. В их любовно ухоженном дворе пение птиц мешалось с грохотом артиллерии.

 

“Мы стараемся жить по полной, даже зная, что в любой момент нам придется собрать вещи и уехать, — сказала Воинова. — Конечно, это очень тяжело, но это наша земля, и мы готовы отстраиваться снова и снова”.

 

Один из признаков исхода в том, что у 59-летней Елены Бубенко, которая держит приют для бездомных собак и бесхозных домашних животных в селе Циркуны к северу от Харькова, теперь на руках целых 116 псов.

 

Она сказала, что в случае, если украинским войскам придется оставить село, она всё поймет — и просто надеется вовремя эвакуировать животных.

“Они должны беречь свои жизни, а не деревни, — заключила она. — Иначе кто останется сражаться за нас?”.