— Михаил Юрьевич, хотели бы начать с поручения президента. Готов ли Роструд к переходу на риск-ориентированный подход? Как будет организована работа ведомства в 2025 году?

— Роструд уже перешел на такой подход. При риск-ориентированном подходе мы выходим на проверку в том случае, если есть высокая вероятность нарушения тех или иных прав работников. Проще говоря, когда есть конкретный риск. Еще с 2017 года мы проводим плановые проверки только в тех организациях, которые отнесены к категории высокого риска. Сейчас их около 6 тысяч. При этом всего организаций, где есть наемные работники, больше 3,5 млн.

Сейчас риск-ориентированный подход мы применяем уже и при внеплановых проверках. Раньше большинство из них мы проводили, когда к нам обращался работник — мы выходили на проверку и выясняли, действительно ли были нарушены права. Но любая проверка — это стресс и нагрузка для работодателя. Сейчас мы в значительной мере изменили эти подходы, и даже вне плана тоже внедряем риск-ориентированный подход. То есть, мы оцениваем информацию, которая содержится в различных государственных информационных системах, чтобы выявить, есть ли риск нарушения трудовых прав. Мы это делаем еще до того, как работник к нам обратился.

— Не могли бы привести пример, как именно работает такой подход? Как вы, не получая жалобы сотрудников, находите проблемы в компаниях?

— Приведу пример, связанный с невыплатой заработной платы. В России работодатели, начиная с 2020 года, в течение дня после приема на работу или увольнения сотрудника обязаны направлять соответствующую информацию в Социальный фонд России. Таким образом мы видим движение кадров у работодателя. Также у нас есть данные налоговых органов, на основе которых мы можем видеть фонд оплаты труда. Если мы видим снижение фонда оплаты труда, например, в два раза, и при этом мы не видим событий, связанных с высвобождением, это означает очень большую вероятность того, что на предприятии была задержана заработная плата. Вот так примерно работают наши индикаторы риска.

Ее один пример — специальная оценка условий труда. На основе информационной системы каждая организация, проводящая спецоценку, обязана заносить в государственную информационную систему сведения об эксперте, который ее проводил. Бывают случаи, когда система нам говорит, что один и тот же человек с одним и тем же прибором одновременно проводит спецоценку во Владивостоке и в Калининграде. Мы, конечно, удивляемся и идем к работодателю, чтобы увидеть, а может быть они какой-то телепорт придумали. Как правило, телепорта нет, а есть банальное нарушение.

— С какими индикаторами риска вы сейчас работаете?

— В прошлом году мы активно работали с четырьмя индикаторами риска, такими, как заявление о банкротстве компании или индикатор, связанный с увеличением количества легких несчастных случаев на производстве. В конце года мы утвердили два новых индикатора, которые позволяют увидеть риски выплаты зарплаты ниже МРОТ, а также риски, связанные с тем, что есть задержки по заработной плате.

Часть данных мы получаем из налоговой службы, часть — из Социального фонда России. Мы продолжаем активную работу в этом направлении и будем запускать индикаторы, которые свидетельствуют о риске нелегальной занятости. Также будем запускать специальные индикаторы конкретно по медицинским работникам с точки зрения риска нарушения их прав на оплату труда. Это касается и отдельных доплат медикам. По сути, мы уже работаем по таким нарушениям вне зависимости от сферы деятельности, но для медиков начали разрабатывать специальные отдельные индикаторы.

Эффективность таких проверок — 90%. То есть, в 90% случаев индикатор нам правильно подсказал, где есть проблема. Такого высокого показателя в то время, когда были только обычные внеплановые проверки, никогда не было.

— Федерация независимых профсоюзов России (ФНПР) сообщала, что из-за введения ранее моратория на проверки бизнеса им стало поступать больше жалоб от работников. Какая у вас статистика, увеличилось ли количество обращений к вам?

— В Роструд за год количество обращений работников сократилось на треть. Снижение таких обращений отмечает и уполномоченный по правам человека в РФ Татьяна Москалькова. Надо понимать, что мораторий был введен для упрощения работы российских компаний. И он сподвиг нас разрабатывать новые инструменты, искать новые подходы. Так, например, мы внедрили собственный алгоритм по работе с обращениями «Без проверки», который позволяет работодателям при помощи инспектора устранить нарушения и избежать наказания, а работнику в кратчайшие сроки восстановить права. То есть раньше работодатель классически воспринимал инспектора как того, кто пришел целенаправленно найти нарушения, как-то наказать. Сейчас отношение к инспекторам меняется — если мы получили жалобу от сотрудника, то практически в половине случаев работодатель сотрудничает с нами для устранения проблем.

При таком подходе, когда инспектор воспринимается как помощник, компании в дальнейшем не повторяют нарушений. Это серьезный профилактический эффект. Мы формируем культуру законопослушного поведения работодателей с помощью этого алгоритма.

— Тогда давайте резюмируем, чего ждать бизнесу в 2025 году по проверкам?

— Мы будем вводить новые индикаторы риска, будем более активно внедрять профилактические мероприятия, в том числе профилактические визиты. Мы рассчитываем, что круг предприятий, в которых проводятся плановые проверки, не увеличится. Более того, по нашим оценкам, количество этих организаций будет сокращаться. Нарушений стало на порядок меньше, поэтому улучшение ситуации в этой сфере будет приводить к уменьшению количества организаций, которые попадают под плановые проверки.

Кроме того, мы сейчас ведем с коллегами активный разговор о том, чтобы в ряде организаций, которые относятся к категории высокого риска, проводить профилактические визиты, а не плановые проверки.

— Какие нарушение в рамках надзорных мероприятий фиксируют чаще всего?

— Если говорить о результатах проверок, когда мы приходим, потому что среагировал индикатор риска, то чаще всего это нарушения, связанные с оплатой труда, долгами по зарплате и с построением системы охраны труда на предприятии.

— Вы упомянули задолженности по зарплате. Сколько таких долгов работодатели погасили с начала года?

— По итогам пяти месяцев этого года с помощью инспекторов труда мы вернули долгов по заработной плате на 6,5 млрд рублей. При этом из них 1,6 млрд вернули в рамках использования нашего алгоритма. То есть, когда инспектор без проверки, а в рамках оценки достоверности, начинает вместе с предприятием разбираться, в чем причина нарушения. Поясню, что нарушение — это не всегда какой-то умысел со стороны работодателя. Бывает, что, например, при увольнении неправильно рассчитали какие-то доплаты и компенсации. В таких случаях, после общения с нашим инспектором, компании в короткие сроки выплачивают задержанную недоплаченную зарплату. Работодатели понимают, какую ошибку они совершили, и в дальнейшем в этой организации таких нарушений уже не происходит.

— Роструд активно внедряет новые технологии в своей работе, какие инновации еще планируете вводить? Вы ранее говорили про искусственный интеллект, как он задействован в работе?

— Сейчас у нас искусственный интеллект активно задействуется при присвоении категории риска, это анализ больших данных. Мы также являемся оператором платформы «Работа России», и на этом портале искусственный интеллект на основе анализа больших данных и отработки поведенческих траекторий людей предлагает вакансии и резюме.

Кроме того, мы планируем разработать систему, при которой искусственный интеллект будет самостоятельно принимать поступающие к нам обращения. Он будет понимать суть этого обращения и рекомендовать, по какому из треков следует идти – где нужна консультация, где надо запустить алгоритм без проверки, и так далее. Мы сейчас начали работу над этим, разрабатываем подходы. Надеемся, что в ближайшем будущем удастся начать пилотную реализацию.

— На площадке ПМЭФ глава Минтруда РФ Антон Котяков рассказал, что Роструд выстраивает систему контроля для того, чтобы традиционные трудовые отношения не подменялись режимом самозанятости. Как это будет работать?

— Мы действительно видим случаи, когда недобросовестные работодатели подталкивают работников переходить в режим самозанятости. Работник, не разобравшись в деталях, соглашается, и после этого у него начинаются проблемы — нет больничных, он не может уйти в отпуск. А если вдруг ему перестали платить, и он обращается к нам, то нам сложно принять меры, так как речь не о трудовых отношениях.

Естественно, такие случаи нужно предотвращать. Поэтому у нас сейчас в стадии активной разработки еще один индикатор риска — по совокупности данных налоговых органов и Соцфонда мы будем видеть те ситуации, где действительно есть большой риск того, что трудовые отношения были подменены режимом самозанятости.

То есть, речь не идет о какой-то дополнительной мере контроля — те инструменты, которые у нас есть, позволяют обеспечить защиту прав. И мы продолжаем эту работу по эффективному использованию и развитию имеющихся инструментов.

Дарья Шарипова