Дело не в знании или незнании истории.
Илон Маск слишком большое значение придает рациональным знанию, просвещению и истине, равно как и их противоположным иррациональным невежеству, заблуждению и лжи.
Для всей истории Западной и всемирной общечеловеческой цивилизации гораздо большее значение имели одушевляющие вера, просветление и Божество, а также их обесчеловечивающие антагонисты: безверие, мракобесие и безбожие.
Именно борьба и единство последних пар интенций были источником развития этой Великой когда-то цивилизации.
Этот источник иссяк: он утрачен вместе с утратой божественного Духа, Души, Вдохновения, божественного света и молитвенной благодати.
Запад перестал быть примером для подражания, ведущей мировой силой, центром силы, полюсом мира Мира.
Знания истории на Западе — с избытком(одних теоретических построений сотни и тысячи наработано, тысячи научных трудов защищено), умишко какой-никакой водится средь людей, а мудрости в огромном недостатке. Нет благодати, а ума — палати: горе от ума, а счастья отродясь никто не видит.
Но это исчезло не само по себе: его преднамеренно и целенаправленно искореняли, вычищали, выскребали, изгоняли за два тысячелетия со времени явления Сына божьего народам мира.
Когда Господь решает наказать людей, он лишает их не разума и не здравого смысла: он лишает их света божественной истины и истинной благодати — Мудрости. И тогда души их забирает дьявол.
Да он не о высоких материях, а об отсутствии базового, начального (даже не среднего школьного) образования у западного симулякра истеблишмента.
Не только истории, географии не знают.
Публичный политик должен или быть, или уметь быть на уровне самого массового избирателя. То есть, или демонстрировать его уровень образованности, играя, или на самом деле иметь такой уровень.
Маску следовало бы сокрушаться не поводу образования их политиков, а по поводу крайне низкого уровня образования избирателя.
Раньше толстые кошельки, лоббируя своих людей, предпочитали первый тип политиков, потому что второй — если и не идиоты, то с невысоким уровнем интеллекта.
А в последние годы, начиная со времён Буша — старшего, решили не париться. Потому что не требовалось ни дипломатии, ни каких — то серьёзных управленческих решений. Посмотрите на Бербок, например. ЭТО же полный ахтунг! Pfizer потащили Урсулу. Через что она там пролезла у Меркель неважно. От Паркинсона ее Pfizer наверное «лечил». Как и Байдена. Одна проблема: чипы в скворечник ещё не научились вставлять. Поэтому Джо произносит речь с телесуфлёра и заканчивает ее словами: «Конец цитаты».
Стержень любого общества — так называемый «социальный отбор» (нередко его называют «социальной селекцией» или «социальной мобильностью», Питирим Сорокин, например, предпочитал термины «вертикальная мобильность» и «горизонтальная мобильность»: вертикальная — это карьерный рост, горизонтальная — готовность переезжать с места на место). Качество социума определяется как раз тем, каким образом и кого отбирают, а кого отсеивают в этом социуме.
В этом смысле Россия совершенно уникальна, так как для неё характерен строго отрицательный отбор на протяжении последних нескольких столетий. Больше такой страны в истории человечества никогда не было. То есть, страны с преимущественно отрицательным отбором — явление нередкое, но не 100%-ым. В России же он именно такой. А ещё: такие страны — с преимущественно отрицательным отбором — не способны существовать долго: они быстро исчезают с карты мира. Россия не только не исчезла, но стала территориально самой большой страной мира.
В этом смысле Россия уникальна.
Отрицательный отбор — это отбор на руководящие должности максимально неподходящих людей: самых бездарных, самых ничтожных, самых аморальных, самых трусливых — и, наоборот, выбраковка самых полезных, одарённых, умных, смелых, профессиональных.
В этой связи возникает несколько интересных вопросов.
1) Как работает механизм отрицательного отбора? Почему в России он чрезвычайно устойчив?
2) Почему именно в России отрицательный отбор существует уже сотни лет?
3) Почему при этом Россия продолжает существовать?
1) Как работает механизм отрицательного отбора
Когда-то, в СССР ещё, в последние годы его существования, возникла педагогическая газета «Первое сентября». В то время в стране была только одна педагогическая газета — «Учительская газета». «Первое сентября» основал и издавал Симон Соловейчик. Он не был педагогом, никогда не работал с детьми: это был советский журналист. Как журналист — довольно способный.
«Первое сентября» стремилась писать о педагогике интересно: так, чтобы было интересно читать. Соответственно была набрана команда журналистов. Кто-то имел опыт работы с детьми, кто-то нет. Сам редактор такого опыта не имел и не обращал на это внимания. Но ему важно было, чтобы человек был одарённый, интересный. И он набрал именно таких людей. Я хорошо знал двух из них: Марию Ганнушкину и Андрея Русакова.
Но в любой редакции есть какая-то чисто техническая рутинная работа, которую эти яркие творческие люди выполнять не хотели. И была взята в штат этакая «серая мышка» — Елена Бирюкова. Она была совершенно бездарна и этим резко отличалась от всех в этой редакции. Ни одной интересной строчки из-под её пера не вышло за всю её жизнь. Её взяли для выполнения необходимой скучной работы.
Так вот, когда Симон Соловейчик умер, главным редактором стала Елена Бирюкова. Все талантливые люди, работавшие в газете, оттуда постепенно ушли. Елена Бирюкова набрала людей " под себя": то есть, ещё более бездарных, чем она сама, — чтобы на их фоне выглядеть самой талантливой. И оставалась главным редактором очень долго.
Если взять партию большевиков (впоследствии — ВКПБ), то в руководстве партии единственной " серой мышкой" был Иосиф Джугашвили (Сталин). Все остальные были яркие люди. Сталин и попал в руководство партии случайно. Он вместе со своим приятелем Камо Тер-Петросяном занимался «экспроприациями»: то есть, они просто грабили банки. Деньги поступали в партийную кассу. Вот за щедрое пополнение партийной кассы награбленными деньгами Ленин и включил Сталина в руководство партии. Он это сделал произвольно, без выборов: понимал, что Сталина неизбежно «прокатят» (его почти все в руководстве партии терпеть не могли: он был хам, завистливый, мстительный, грубый, косноязычный, имел неприятную внешность). Что потом из этого вышло, все помнят.
Почему именно такие люди «всплывают на поверхность»? Тут всё просто: именно ничтожный человек жаждет власти, высокого социального статуса — потому что он страдает комплексом неполноценности и хочет компенсировать себе ощущение своей неполноценности вот таким способом. Но в обществе с положительными механизмами селекции таких людей к власти не пустят. Просто окружающие не допустят их наверх. Почему? Потому что они понимают, что такого человека нельзя допускать до власти: это опасно. И они чувствуют себя хозяевами, они уверены в своём праве иметь такого руководителя, который принесёт пользу, а не вред.
Однако есть такие социумы, в которых победу всегда одерживает тот, кто больше всех рвётся наверх. Потому что его туда пускают, ему не противодействуют. Это связано с особой психологией людей. Они не ощущают себя хозяевами, не оказывают никакого сопротивления таким пролазам, выскочкам. Они позволяют им подниматься и захватывать власть — и даже помогают им (как это сделал Ленин).
В таких обществах власть сама по себе считается, с одной стороны, сакральной, с другой — грязной, подлой. Поэтому чистый и честный человек к власти и не стремится, а раз не стремится, как он может туда попасть? Раз власть сакральна, значит к власти приходит только тот, кто этого заслужил: ведь всякая власть — от Бога. Поэтому за борьбой за власть обитатели такого социума следят совершенно пассивно и принимают её результаты как предначертанные свыше, какими бы они ни были.
В таких условиях, как я уже сказал, всегда наверх поднимаются не лучшие, а худшие. После чего неизбежно начинают травить и гнобить тех, кто чем-то лучше них.
2) Почему именно в России такой механизм отбора оказался чрезвычайно устойчивым?
Тут тоже всё просто.
Когда русские княжества были захвачены монголами и обложены данью, русские были ещё только формирующимся, юным народом. Они увидели, что смелые, честные князья не могут защищить их от монголов: их независимое и неосторожное поведение приносит только новые страдания. Тогда как подлые, подлизывавшиеся к монголам — по крайней мере, тем были хороши, что при них не случалось карательных экспедиций, монгольских погромов. И русские решили, что вот такие князья — самые лучшие.
Поэтому именно такой механизм отбора во власть в России считается правильным, хорошим.
Почему он так устойчив? Потому что русские считают такой механизм отбора не проблемой, не своего рода болезнью — а проявлением своей самобытности. Ведь это славяне, то есть — европейский народ, а в Европе механизмы социальной мобильности иные, даже прямо противоположные. Сравнивая себя с Европой, русские пришли к выводу, что они особенные, необычные.
На самом же деле они просто незаметно для себя переняли уклад, ментальность, порядки и традиции монголов, своих завоевателей.
Поскольку такой механизм социального отбора воспринимается как особенный — свой, самобытный — как своё «лица необщее выраженье», то им даже гордятся и не отказываются от него.
3) Почему при этом Россия продолжает существовать?
Отрицательный отбор крайне негативно влияет на общество, попросту — разрушает его. Например, отрицательный отбор в той же монгольской империи разрушил её буквально за два столетия. А Россия существует уже несколько столетий.
Дело в том, что для ментальности русского народа характерна т.н. «семейственность». Русские власть воспринимают как богоданную и свою — так, как дети воспринимают своих родителей, своих папу и маму. Поэтому русские невероятно терпеливы и, как сказал классик, «неуклонны в бедствиях». Они готовы терпеть любые издевательства со стороны своей власти, потому что она своя, родная.
Ещё одна причина такой удивительной живучести в условиях, в которых жить невозможно, — гигантская территория и огромные природные богатства. Притом, территория такая, на которую завоеватели не очень зарились (захватить всю Россию за все века её существования пытались только три врага: монголы — им это, в основном, удалось, Наполеон и Гитлер (им не удалось)): слишком трудно захватить, суровый климат, неосвоенные земли, густые леса).
Тем не менее, отрицательный отбор в России, как и везде, является губительным фактором, вроде раковой опухоли. Он неизбежно ведёт к деградации социума и его последующему распаду.
*Об отрицательном отборе я писал также в книге " Русская Атлантида".
Если подходы Питирима и Бердяева хоть и неактуальны сегодня, но представляют несомненную ценность как история развития философской мысли, то продукт жизнедеятельности автора ниже — дурно пахнет и не бывает жиже.
И кочевой империи досталось с их меритократией, управляемой военной демократией и жесточайшим кадровым отбором за Русь -матушку. Отбирали они тогда в княжествах, ярлыки выдавали. И покрывала эта Империя и Восточную Европу, и Азию. Пятая часть Земли, четверть населения Земли.
Вот выбрали самых способных в Москве. Они и перехватили эстафетную палочку. Начинали с коллекторов.
Но, это все лирика. Что значит «отрицательный »? Откуда такой вывод? Это же чистейший субъективизм, объективно он опровергается. Факторы, которые упоминают Бердяев и Питирим, присутствуют в любой социальной среде. Абсолютно любой. Иногда эти факторы даже с плюсом работают. Но в любой социальной среде действует множество разнообразных факторов и сил внешних и внутренних в динамике и в совокупности, сводить к чему — то одному — примитивизм, граничащий с кретинизмом. И нигде и никогда эти факторы, в том числе, в России не являлись и не являются определяющими и главенствующими.
При́нцип Пи́тера — положение, выдвинутое и обоснованное в одноимённой книге Лоуренсом Питером. Формулировка: «В иерархической системе каждый индивидуум имеет тенденцию подняться до уровня своей некомпетентности». По мнению некоторых критиков, принцип Питера следует воспринимать как шутку, хотя самим Питером он изложен без какого-либо намёка на юмор, как вполне серьёзная теория[1].
Принцип Питера — это частный случай общего наблюдения: попытки повторно использовать хорошо работающую вещь или идею будут продолжаться до тех пор, пока она не станет причиной катастрофы. Лоуренс Питер применил эти наблюдения в отношении продвижения людей по иерархии должностей[2].
Согласно принципу Питера, человек, работающий в любой иерархической системе, повышается в должности до тех пор, пока не займёт место, на котором он окажется не в состоянии справиться со своими обязанностями, то есть окажется некомпетентным. Этот уровень и называется уровнем некомпетентности данного сотрудника. На этом месте сотрудник «застрянет» и будет находиться до тех пор, пока не покинет систему (то есть не уволится, не умрёт или не выйдет на пенсию).
Принцип Питера может быть применён к любой системе, в которой работник, первоначально находившийся на низших уровнях иерархии, со временем растёт в должности, то есть к большинству организаций, фирм, государственных предприятий и учреждений, армии, образовательным, медицинским учреждениям, религиозным организациям.
Обоснование принципа Питера автор получил, рассмотрев типичный порядок выдвижения работников на определённую должность:
Компетентные повышаются.
Как правило, при появлении вакансии руководство выбирает кандидата из числа тех нижестоящих сотрудников, к которым нет претензий на их нынешней должности. То есть из компетентных сотрудников.
Повышение меняет требования к работнику.
Повышение в должности обычно связано с изменением характера исполняемых обязанностей. Работник, независимо от предыдущих успехов, может как справиться, так и не справиться с новыми требованиями, то есть окажется либо компетентным, либо некомпетентным на новой должности.
Компетентные выдвиженцы растут дальше.
Если сотрудник сумеет справиться с новой должностью, он окажется кандидатом на дальнейшее повышение. Таким образом, пока сотрудник проявляет компетентность, он поднимается в должности.
Невозможно оставаться компетентным вечно.
Рано или поздно работник окажется на посту, с которым уже не сможет справиться, то есть станет некомпетентным.
Некомпетентные не повышаются дальше.
Проявив некомпетентность, сотрудник перестаёт быть кандидатом на повышение, и его продвижение прекращается. В результате компетентные сотрудники продвигаются по служебной лестнице до уровня, на котором они становятся некомпетентными.
Некомпетентные не понижаются.
Как правило, понижение некомпетентного сотрудника не в интересах руководства, так как признав некомпетентность выдвиженца, оно тем самым вынуждено будет признать свою ошибку. Кроме того, предыдущая должность на момент обнаружения некомпетентности обычно уже бывает занята, так что возврат в исходное положение одного сотрудника приведёт к необходимости понижения (или увольнения) других, что обычно слишком сложно и тоже невыгодно. В результате, хотя некомпетентность сотрудника на новой должности может быть очевидна, его не понижают.
Отказ от повышения маловероятен
Питер отмечает, что социально-экономические условия в западном обществе сейчас нацеливают человека на успех, понимаемый, прежде всего, как рост в карьере и заработной плате. В таких условиях человек, даже прекрасно осознавая, что не справится с предлагаемой должностью, обычно не может от неё отказаться: при попытке отказа он подвергнется жёсткому давлению всего своего окружения, включая семью, знакомых, сослуживцев и руководство.
«Пас в сторону» и «ударная возгонка» не меняют дела.
Тех, кто проявляет абсолютную некомпетентность, чья деятельность приносит слишком много очевидного вреда, обычно устраняют путём перевода на другую должность того же или близкого уровня, где его некомпетентность будет менее заметна или менее вредна («пас в сторону»). Также некомпетентный сотрудник может быть повышен несмотря на некомпетентность по личным или политическим мотивам («ударная возгонка» или «возвышение пинком»). Питер называет такие случаи «мнимыми исключениями» — они выглядят как нарушение принципа Питера, но лишь на первый взгляд: после «паса в сторону» или «ударной возгонки» работник окажется на должности, где, скорее всего, тоже не будет компетентен, то есть основное положение принципа остаётся в действии — достигнув однажды своего уровня некомпетентности, работник уже не становится компетентным.
Рассматривая проявления неизбежного достижения некомпетентности для отдельных людей и организаций, Питер выделил некоторые характерные следствия действия «принципа».
Вследствие действия принципа Питера крупные иерархические системы имеют склонность к деградации. Чем большее количество сотрудников проявляет некомпетентность, тем более понижаются общие стандарты компетентности в системе и тем менее успешной становится работа системы в целом. Особенно плохо отражается на иерархии массовая «ударная возгонка» сотрудников, так как она приводит к ускорению продвижения сотрудников к состоянию некомпетентности.
Поскольку принцип Питера относится ко всем работникам и системам, то его последовательное применение позволяет сделать вывод, что через некоторое время (пусть даже через достаточно большое) в любой иерархической системе все должности будут заняты некомпетентными сотрудниками, после чего система естественным образом прекратит своё существование, так как в ней никто не будет работать. На практике такого обычно не происходит. В системе постоянно пребывает достаточно сотрудников, которые ещё не достигли своего уровня некомпетентности; они-то и выполняют всю реальную работу. Кроме того, если система невелика, в ней может просто не оказаться достаточного количества должностей, чтобы все компетентные работники могли быть повышены до своего уровня некомпетентности.
Питер утверждает, что для сотрудника, достигшего уровня некомпетентности, характерен специфический набор особенностей поведения, названный «Синдромом конечной остановки»: для создания видимости компетентности для окружающих и поддержания позитивной самооценки для самого себя сотрудник подменяет результативную работу какой-либо другой деятельностью, которая заметна, занимает рабочее время и требует определённых усилий, но не приносит реальных полезных результатов. Часто синдром конечной остановки проявляется в формализации работы, изобретении бюрократических правил и требовании от подчинённых точнейшего их соблюдения даже вопреки объективной целесообразности.
Синдром, по мнению Питера, является причиной ухудшения здоровья, возникновения и обострения хронических заболеваний, развивающихся на нервной почве. Единственное действенное средство борьбы с синдромом конечной остановки — изменение жизненных приоритетов и перенос притязаний в ту область деятельности, где уровень некомпетентности ещё не достигнут (радикальная смена работы, «уход с головой» в хобби).
Алессандро Плукино, Андреа Раписардра и Чезаре Гарофало из Университета Катании, применив агентное моделирование, создали систему, в которой соблюдается принцип Питера. На этой модели они показали, что лучшая тактика — повышать человека случайно. За эту работу они получили Шнобелевскую премию 2010 года в области менеджмента[3].
Принцип Питера жёстко раскритикован в статье Сирила Паркинсона (автора «Закона Паркинсона») «Проблема Питера»[4]. Паркинсон утверждает, что большинство исходных положений, из которых Питер выводит свой принцип, ложны, а само явление в жизни не наблюдается ни в каком приближении: |
Многое в этих рассуждениях достойно восхищения, и нельзя отрицать, что автор сделал несколько значительных открытий. Его основные положения излагаются чётко и красноречиво, и известно, что у него множество последователей. Нет никакого сомнения, что он замечательный педагог и что книга его пользуется заслуженным успехом. Беда только в том, что некоторые принимают её чересчур всерьёз, соглашаясь с теорией, предложенной, по всей вероятности, в шутку. Против шутки никто бы не возражал, но есть одно возражение против теории, и возражение это заключается в том, что теория неверна. Она приходит в противоречие с нашим опытом и не выдерживает критики.
Паркинсон не останавливается даже перед переходом на личность Питера, занимавшегося методиками воспитания детей с эмоциональными нарушениями:
А потому даже самые поверхностные наблюдения приводят нас к выводу, что Принцип Питера неприменим в сфере общественной, деловой или какой-либо ещё, имеющей отношение к торговле или военному делу. Он действует только в сфере образования и особенно в теоретической области. Но даже и там он не универсален, но распространён главным образом в Южной Калифорнии. Можно даже предположить, что он оправдывает себя только в школах Эксельсиор-Сити. Быть может, царство некомпетентности и в самом деле настолько мало, что ключи от него имеются только у одного человека — самого Питера.
Однако автор критики приводит и такие доводы в пользу несостоятельности рассматриваемого принципа:
Раз и навсегда установленный предел компетентности — это миф. Еще один миф — то, что каждый человек работает ради повышения по службе, пока не достигает того момента, когда дальнейшее повышение невозможно.
Критика со стороны Паркинсона производит впечатление едкой и излишне эмоциональной, однако не лишена здравого смысла. Основные его конкретные аргументы состоят в следующем:
- Более высокий уровень иерархии не обязательно и далеко не всегда требует более высокого уровня компетентности.
- Пирамидальная иерархическая структура подразумевает, что далеко не каждый компетентный на нижнем уровне сотрудник сможет подняться вверх.
- Предела компетентности не существует.
- Далеко не все люди непременно стремятся к повышению по службе.
Первый аргумент неявно предполагает, что «компетентность» есть некоторая линейно изменяемая величина, в то время как сам Питер рассматривает в основном ситуации, когда на более высокой должности требуется не бо́льшая компетентность в той же самой деятельности, а случаи, когда при повышении меняется характер работы и требуется компетентность в том, чем работник ранее не занимался. Например, хороший механик может не оказаться хорошим бригадиром, так как на этой должности потребуются отсутствующие у него организаторские способности.
Что касается второго аргумента, то Питер также оговаривает этот случай, замечая, что не все работники достигают уровня некомпетентности из-за отсутствия вакансий, что, собственно, и позволяет иерархическим системам более или менее успешно выполнять свои функции.