Современная экономическая теория определяет понятие промышленного потенциала государства (региона) как совокупную способность всех предприятий страны создавать и производить конкурентоспособную продукцию, успешно продвигать ее на рынке, реализовывать ее с получением прибыли, а также обеспечивать надлежащий уровень ее обслуживания.

 

В понятных и простых образах это способность разработать и наладить промышленный выпуск, скажем, электромобилей. При этом выпускаемые «электрички» должны быть конкурентны по цене и качеству, востребованы покупателями, их продажа должна приносить прибыль предприятию и налоги государству, а сам завод должен гарантировать полный цикл ремонта, обслуживания и текущей модернизации этого транспортного средства.

 

Рассчитывается промышленный потенциал по формуле, где суммируются стоимость основных производственных фондов, стоимость работы персонала, стоимость технологий и стоимость информации. Так вот, специалисты подсчитали, что за прошлый год Великобритания произвела товаров и услуг на 259 миллиардов долларов (200 миллиардов фунтов), в то время как у Франции этот же показатель составляет 265, у Италии — 283, а у России — 287 миллиардов долларов. И это притом что еще какую-то четверть века назад британцы входили в первую пятерку самых мощных промышленных государств планеты.

 

Аналитики отмечают бум производства в Мексике, которая в рейтинге расположилась сразу перед Россией с показателем 316 миллиардов долларов. Причиной роста называют массовый перенос производств в эту страну, причем цеха и лаборатории тут открывают и американские компании, стремящиеся минимизировать операционные расходы, и их китайские конкуренты, работающие на рынок США. Тайвань традиционно держится на плаву за счет массового выпуска чипов — в современном мире всепоглощающей электроники их раскупают как горячие пирожки и контракты расписаны на годы вперед.

 

На вершине индустриальной пирамиды расположились Соединенные Штаты (оборот торговли их продуктами превышает 2,7 триллиона долларов) и Китай. Поднебесная не имеет конкурентов даже на дальнем горизонте, ежегодно штампуя товаров на пять триллионов долларов. Это, кстати, крайне важный момент, о котором пишут уже американские финансисты, оценивающие шансы и перспективы новой торговой войны между Вашингтоном и Пекином в случае избрания Дональда Трампа. Если первый раунд этого трансграничного реслинга начинался с дисбалансом обоюдной торговли около 250 миллиардов долларов в пользу Китая, то сегодня его уже оценивают минимум в 400 миллиардов, и как видим, по валовым показателям реального сектора КНР оторвалась от США на недостижимое расстояние.

 

В то же время Великобритания, с которой и начался наш сегодняшний разговор, может «похвастать» закрытием последнего сталелитейного комбината и легендарной верфи. В первом случае речь идет о металлургическом комбинате индийской Tata Steel, руководство компании решило заглушить последние печи комбината Port Talbot в Южном Уэльсе из-за неподъемных затрат на производство, в том числе из-за кратно подорожавшей электроэнергии. Второй пример — это судостроительная верфь в Белфасте, где столетие назад со стапелей сошел легендарный «Титаник» и его брат-близнец «Олимпик». Harland & Wolff, компания — владелец верфи, вела долгие и безуспешные переговоры с правительством в надежде получить государственную поддержку на покрытие накопленных долгов в размере 200 миллионов фунтов, но у Лондона нашлись статьи расходов поважнее. В настоящий момент Harland & Wolff привлекла к спасению специалистов фонда Ротшильда, но даже британские источники пишут, что дело движется к банкротству — и не формальному, а физическому, при котором персонал выводят за ворота, а станки сдают на металл в счет погашения кредиторской задолженности.

 

Здесь можно было бы долго смаковать цифры и злорадствовать, но мы не будем. Отметим лишь, что текущий результат Великобритании — это конечная точка целой череды политических решений, первым среди которых был и Brexit. Официальный Лондон, пока шло обсуждение условий выхода Великобритании из состава ЕС и пока утрясались детали вроде порядка таможенного оформления товаров, завозимых в Северную Ирландию из Ирландии республиканской, не скрывал, что ставит целью дистанцироваться от еврозоны и ее проблем. Воротилы из Сити и ловкачи из Вестминстера рассчитывали, что, отделенные проливом, они закроются от миграции и, как всегда, будут снимать жирные сливки исключительно благодаря своим банковским и прочим финансовым инструментам. Это, кстати, один из базовых столпов современной неолиберальной идеологии постиндустриального общества. Концепция подразумевает, что грязные производства будут вынесены в некие страны третьего мира со сверхдешевой рабочей силой, а страны первого порядка будут получать с этого дивиденды, выстраивая экологически чистое общество будущего.

 

Реальность же такова, что в котле штормящей мировой экономики каждый спасается как может и наибольшие шансы здесь у стран, сделавших ставку на свой реальный сектор. В России в данном плане помогает разогнавшийся ВПК и отрасль строительства.

 

В завершение хотелось бы процитировать бессмертного классика — «его пример другим наука», ведь умные учатся на чужих ошибках. Можно много и красиво говорить о восстановлении промышленности, но процесс этот долгий и включает много этапов. Начинать нужно с насаждения массового и качественного технического образования, но это бесполезно, если не будет обратного спроса со стороны абитуриентов. То есть требуются еще и широчайшая работа по популяризации рабочих и научных специальностей, разработка или покупка передовых технологий, проработка ресурсной базы, выстраивание оптимальных энергетических цепочек и многое другое. Работа тяжелая, долгая и комплексная. И России уже сейчас следует предпринимать необходимые шаги для сохранения позитивных тенденций. СВО рано или поздно закончится, и нашей экономике понадобятся другие надежные драйверы промышленного роста.