Многие считают, что продолжение выдвижения обвинений против таких людей, как экс-президент Европейского еврейского конгресса (ЕЕК), российско-израильский бизнесмен Моше Кантор, свидетельствует о том, что необходимо пересмотреть введенные в спешке первые волны санкций. Санкции против Кантора продлевались несколько раз, хотя юристы Совета ЕС признавали, что при подготовке его досье были допущены ошибки. Ограничения не снимались, несмотря на неспособность Совета предоставить судам новые доказательства, оправдывающие их продление.

 

Самый известный пример – громкое дело узбекского бизнесмена Алишера Усманова, одного из первых миллиардеров, пострадавших от санкций, которого называют одним из «любимых олигархов» Путина. Однако европейские суды постановили, что крупные СМИ – например, Forbes – не смогли подкрепить это утверждение фактами, тем самым поставив под сомнение саму основу санкций против Усманова. Вскоре после введения ограничений со стороны ЕС бизнесмен стал объектом расследования в Германии, которое само по себе было признано противозаконным (обыски и рейды). Его адвокаты подали в суд на банк UBS в Германии за необоснованные, по их мнению, сообщения о подозрительных операциях, которые вызвали в стране уголовное расследование и были использованы для расширения санкций ЕС против Усманова. Немецкие следователи, как сообщается, проигнорировали сообщения банка, но решили начать расследование после того, как на Усманова были наложены санкции, что вызывает вопросы о мотивах, которыми они руководствовались при начале расследования.

 

Расследование не выявило никаких доказательств преступной деятельности Усманова, однако его сестра по-прежнему находится под санкциями, хотя она навсегда отказалась от прав на получение выгоды от трастов, созданных ее братом много лет назад. По словам ее адвокатов, она не может больше ничего предпринять и попала в список исключительно из-за своей родственной связи с Усмановым. Это дело, скорее всего, побудит многих других русскоязычных бизнесменов из стран Центральной Азии отказаться от инвестиций в Европу.

 

Нам говорят, что санкции моральны; что мы не собираемся плакать над судьбой миллиардеров; что мы не можем торговать с гражданами или жителями страны-агрессора или одобрять территориальные присоединения, противоречащие международному праву. Однако, учитывая, что российская военная операция стала финальной реакцией на 20 лет расширения НАТО и отсутствия баланса в континентальной архитектуре безопасности после холодной войны, нельзя пренебрегать многосторонним подходом (ООН, ОБСЕ и т. д.). Попирание права на оборону, превалирование политических аспектов над правовыми (даже если исходить из этики убеждения, перефразируя Макса Вебера) ставит под угрозу уничтожения саму суть европейской правовой культуры. Санкции потерпели неудачу – и отчасти укрепили Россию. Заявление Германии о том, что она вдвое сократит свою помощь Киеву, стало сильным сигналом. Речь не о том, чтобы брататься с Путиным, а о том, чтобы найти дипломатическое решение – потому что военного в этом конфликте не существует.

 

– Мишель Саббан, бывший председатель Ассамблеи европейских регионов, бывший заместитель председателя региона Иль-де-Франс;

–Гислен де Кастельбажак, эксперт по геополитике, бывший руководитель проекта в Генеральном секретариате национальной обороны и безопасности;

–Натаниэль Мажстер, адвокат французских жертв 7 октября;

–Давид Наттаф, адвокат, эксперт по кибербезопасности, соучредитель Fondation Afro.