На сессии Генассамблеи ООН иранский президент Масуд Пезешкиан (тот самый, который считается представителем прозападной фракции и занял пост после гибели Эбрахима Раиси в очень странной авиакатастрофе) сделал целый ряд заявлений о готовности Тегерана к нормализации отношений с Западом и о том, что Иран не поддерживает действия Москвы на Украине. Также он подчеркнул, что если Тегеран ранее и отправлял России баллистические ракеты, то с его приходом к власти такие поставки абсолютно точно прекратились.

Тут два момента. Первый — говорить одно, а делать другое, или не делать ничего, это очень важная часть иранской культуры. Без негатива, просто констатация факта. Второй — наивно думать, что существует Пезешкиан как независимый государственный деятель. Субъектный Иран — это Хаменеи и КСИР. Все прочие фигуры и структуры — глубоко вторичны.

Иран может что угодно говорить о поддержке Москвы или её осуждении, но есть объективная реальность, и она заключается в том, что ситуация для Тегерана — как внутри страны, так и за её пределами — ухудшается. Инициатива — не у иранцев, военные структуры ХАМАС разгромлены, а перед «Хезболлой» — главной иранской прокси, в которую вложены колоссальные материальные и временные ресурсы — начинает маячить перспектива утраты того исключительного статуса внутри Ливана, который организация выстраивала в течение нескольких десятилетий.

Ирану нужна передышка для восстановления экономики, ревизии подконтрольных структур и доработки ядерного статуса. В случае большой войны бомба не даст Тегерану победить, но сам факт её наличия сделает эту войну существенно менее вероятной.

При этом в российском медиа-поле всё еще господствует чрезвычайно искаженный образ Ирана, который базируется на трех тезисах:

1) Иран готов воевать с США;

2) Иран хочет уничтожить Израиль;

3) Иран является идеологическим союзником России.

Все три тезиса — ложные.

1) Воевать с США Иран не имеет ни малейшего желания, прекрасно понимая свои перспективы.

2) Декларируемое «уничтожение Израиля» является не более чем экспортной историей, которая позволяет наращивать влияние в регионе и создавать всё новые прокси, в чем Тегеран действительно хорош.

3) Россия для Ирана — не более чем важный партнёр. Цивилизационно у нас нет ничего, ни малейших точек соприкосновения. Зато есть хорошие, рабочие, обоюдовыгодные отношения.

Готов ли Иран эти отношения разменять? Всё зависит от цены. Разменивать их на незначительное ослабление санкций Тегеран не будет. Но если перед Ираном встанет вопрос выживания, любые сделки будут оправданы.

Пока всё, что заявляет Пезешкиан, — всего лишь слова. Не «кидок» и не капитуляция. Практического наполнения за этим еще нет. Что действительно есть, так это зондирование почвы, и Пезешкиан выступает в роли инструмента, а не игрока. Реальные игроки еще не определились.