Военкор «КП» отправился посмотреть, как делается ставший уже знаменитым российский дрон-камикадзе «Упырь». И попытался понять, куда идет современное беспилотие.

— Вззз! — пролетел слева от нашей машины FPV-дрон, и я инстинктивно вжал голову в плечи.

Справа нас обогнал еще один БПЛА, узнаваемый силуэт которого в зоне боевых действий не сулил бы ничего оптимистичного. Беспилотники-камикадзе перевернули с ног на голову современное представление о тактике ведения боев. Копеечный (в районе 60 тысяч рублей) управляемый боеприпас способен в буквальном смысле сжигать технику, стоимостью в десятки и даже сотни миллионов. И полностью изолировать поле боя. Это значит, что любое движение в заданном квадрате тут же засекается и атакуется.

И нет, пожалуй, на фронте более страшного явления, чем изматывающий звук старой советской бормашины. Именно с таким сверлящим жужжанием заходит на атаку дрон-камикадзе, наматывая твои нервы на кулак. Мне приходилось бегать под этот аккомпанемент и в Авдеевке, и в Волчанске, и на Торском выступе. Под Суджей, в августе, я буквально выехал на вражеский беспилотник и чудом успел развернуться, вдавив педаль газа в пол.

Поэтому знакомый силуэт за окном машины заставляет реагировать на бессознательном уровне даже на уральскои полигоне, куда я приехал знакомиться с разработчиками одного из самых эффективных российских беспилотников.

Из гаражного междусобойчика четверых единомышленников проект народного дрона «Упырь» (начинали с пожертвований неравнодушных россиян) вырос в масштабное производство со своими цехами, конструкторскими бюро и даже школой обучения операторов. Они и встретили нас торжественным пролетом вдоль полигона.

НОВЫЙ ЗНАК КАЧЕСТВА

— Курс подготовки пилотов — один месяц, — объясняет мне инструктор «УралДронЗавода» Артем. — За это время они должны освоить технические данные, азы радиоэлектроники, пайки, инженерии и даже тактической медицины. Потом идут полеты. К концу обучения все должны без подсказок вести разведку, обнаруживать цель и давать координаты операторам FPV-дронов с последующим их поражением.

— А это у вас такая общественная нагрузка к производству дронов?

— Скорее, наша боль, — смеется Артем. — Мы начали делать беспилотники, а опытных операторов не было. Вот и решили сами этот вопрос закрыть. Потом подключилось полпредство. Здесь же у нас происходит облет всех изделий, собранных на «Уралдронзаводе», чтобы удостовериться, что все работает. Перед отправкой на фронт проверяется каждый дрон. Это как знак качества.

НАЧИНАЛИ С ПОДВАЛА В 28 «КВАДРАТОВ»

Около учебного корпуса строятся выпускники. Им торжественно вручают сертификаты пилотов БПЛА. Отсюда в войска уезжают операторы, которые способны управлять любыми видами FPV-дронов. Здесь специально готовят специалистов-универсалов, которые не зависят от поставок тех или иных беспилотников. Что дали — на том и полетел.

А начиналось все с блогерства. Нынешний гендиректор «Уралдронзавода» Владимир Ткачук увлекался военной темой, общался в соцсетях с единомышленниками, ездил на форумы «Армия», горел идеей роботизации Вооруженных Сил. Летом 2022 года, в разгар боев в Харьковской области, ему удалось побывать в Изюме. И после этой поездки он решил, что может сделать нечто большее, чем просто собирать гуманитарку для фронта.

— Уже тогда были анонсированы поставки ВСУ американских «Брэдли», немецких «Мардеров» и всего прочего. Нужно было думать, чем это жечь. Вернулся в Екатеринбург, начал со своим товарищем Андреем Волковым бегать по спортшколам, по авиамодельным кружкам. Нашли команду. Немножко пришлось ребятам сознание переделать, потому что они были все спортсмены — FPVшники, гонщики на беспилотниках. А нам нужно было не гоночный дрон создать, а боевой. Чтобы на нем обязательно была системы предохранения, воздушного подрыва, дистанционного взвода боеприпаса. Чтобы это было оружие, но безопасное для своего оператора. Так и родился этот проект. Начинали с подвала в 28 квадратных метров. Несколько столов, диван, кофемашина…

ДОРОСЛИ ДО ЦЕХА

Потом, по мере расширения производства, в ипотеку был куплен трехэтажный дом, в котором проект рос вместе с заказами с фронта. А сегодня мы сидим в новеньком просторном цеху, его парни из «УралДронЗавода» только начали обживать. Команда еще в процессе переезда. Здесь уже все по-взрослому, кустарным такое производство не назвать.

Отдельные мастерские с 3D-принртерами, которые круглые сутки печатают детали, зал с рабочими столами, где вручную припаивается электроника будущего боевого дрона, столовая…

— За счет чего удалось расшириться? Нас поддержал «Народный фронт», мы прошли испытания его техсовета. Потом удачно завершили испытания Главного управления Инновационных разработок Минобороны. Прошли проверку в Алабино (полигон под Москвой. — Ред.) на дальность полета, устойчивость к радиоэлектронной борьбе. И после этого уже получили контракт и возможность наращивать масштабы.

ХОЗЯИН ДНЕПРА И УБИЙЦА «АБРАМСА»

— Чем «Упырь» отличается от других российских аналогов?

— Несколько каналов и свои модули управления, нестандартная частота, поляризация антенн, наработки по связи… Мы пошли по принципу Т-34 — все должно быть простое, надежное и солдатоустойчивое. Вот попробуй сломать, — протягивает мне Владимир кусок «фюзеляжа».

Я гну его в разные стороны, ломаться он отказывается. И я понимаю, насколько это важно на фронте. Сам работал с группами, летающими на «Упырях». Это, все-таки, не полигонные условия. Тут и тряска в пикапе, и переноска в рюкзаках, и бодрые перебежки по «открытке» (открытой местности)… тут не должно быть сюрпризов на точке запуска, до которой порой топать ногами пять, а то и десять километров. И ведь не было с «Упырями» осечек. По крайней мере, при мне.

— Конечно, больше всего запоминаются первые успехи, они вдохновляли на дальнейшую работу, — вспоминает Владимир. — Первые 80 машин мы отправили на Днепр, в расчет Никиты Мечтанова, позывной «Мечта», Герой России посмертно. Мы тогда вынудили противника отказаться от «прогулок» на лодках по Днепру днем. «Упыри» полностью поменяли ход боев на Днепре. Это самое памятное применение.

— А ведь «Упырь» и «Абрамс» уже завалил.

Было дело. Его сначала пехота с гусеницы сняла, а «Рассвет» с «Быком» добили в верхнюю полусферу. Это парни из 15-й бригады, которые всегда знают, как выставить антенны правильно, всегда придут с критикой — что нужно улучшить.

КАКОЙ БУДЕТ ВОЙНА БУДУЩЕГО

— Ты же смотришь, как развиваются конкуренты, противник. Куда вообще идет современное беспилотие?

— Идет к тому, что человек скоро вообще будет в «серой зоне». На 30 километрах от передовой. В одну и в другую сторону. Он будет под землей, в безопасности. Мы идем к полной изоляции дронами зоны боевых действий. Беспилотники и роботы будут править на поле боя.

И наши разработчики, и спецы противника активно приближают этот этап войны будущего. На Украине уже анонсируют появление роя дронов, объединенных искусственным интеллектом, которые сами будут искать себе цель. Хотя, скорее, вражеские технари лукавят. Пока нет той системы, которая бы отличила свой танк от чужого. И уж тем более своего пехотинца от противника. А это риск угодить под удар собственного дрона. Впрочем, некоторые разработки, минимизирующие участие человека, уже применяют на фронте.

ВИЖУ ЦЕЛЬ, НЕ ВИЖУ ПРЕПЯТСТВИЙ

— Сейчас самая перспективная задача — разработка самонаведения, — встречает меня глава отдела разработок «Уралдронзавода» Иван.

Трехэтажная «вилла» на окраине Екатеринбурга, где расположился конструкторский мозг предприятия. На каждом этаже — свой отдел: паяльный, сборочный, проверочный и научный. Иван пришел сюда еще будучи студентом Радиофака, изучал «Радиоэлектронные системы и комплексы». Его позвали друзья, потом он пригласил уже своих друзей. Сейчас учится в аспирантуре и параллельно работает над эволюцией «Упырей».

Кстати, сразу бросается в глаза, что коллектив уральских разработчиков — призывного возраста. Еще недавно у нас было модно говорить об упущенном поколении, которое уже не сможет наверстать технологическое отставание страны. Все мол сплошь юристы да менеджеры по продажам. Какие там зарплаты у технарей, кто захочет работать за копейки? А тут на 40 квадратных метров кабинета — лучшие умы уральского Радиофака, у многих из которых и борода-то еще не растет. Очень достойная зарплата, а азарта и тяги к самосовершенствованию хватит на роту.

Вот Дмитрий демонстрирует мне на экране испытания той самой разработки самонаведения. Она получила расхожее название «машинное зрение». Это когда оператор указывает дрону на цель, и он уже сам выбирает оптимальную траекторию полета и «поражает» грузовичок Диминого отца. В боевых условиях вражеский РЭБ в первую очередь подавляет каналы связи и управления. В случае с «машинным зрением» они не нужны, беспилотник сам летит на заданную цель. Есть проблема с аналоговыми камерами, которые сегодня стоят на таких коптерах — они не видят далеко. Но с переходом на цифровые этот вопрос можно будет закрыть.

— Система полностью собственной разработки, — не скрывает гордости Дмитрий. — Все системы автопилота нацелены на то, чтобы лететь с помощь GPS и ни в коем случае не допустить столкновения с объектом. Мы же идем обратным путем, мы не используем GPS и обязательно должны допустить столкновение. В этом главная сложность, потому что таких разработок не существует, все пишется с нуля, все натурные испытания происходят впервые. Это очень интересно.

ПРИРАВНЯЙТЕ НАС К IT

— А мы сильно зависим от иностранных комплектующих в производстве дронов? — спрашиваю Владимира Ткачука.

— Во-первых, это моторы, потому что мы упираемся в китайские магниты. Во-вторых, чипы — это Тайвань либо Китай. Все остальное мы можем делать сами.

— А от государства чего не хватает?

— Страна в самом начале СВО очень хорошо поддержала свой IT-кластер. Но беспилотная тема тогда еще была не так популярна. Нас сегодня надо приравнивать к айтишникам и дать те же льготы — НДС, налог на прибыль, налог на зарплату. И тогда вся беспилотная история в России по-настоящему взлетит!

А В ЭТО ВРЕМЯ

Своя «Баба Яга». Но лучше

Одна из главных и пока не решенных проблем современной войны — это логистика переднего края. Сегодня снабжение передовой — самая сложная и смертельно опасная задача. Любые движения моментально засекаются с воздуха, и попытки подвоза транспортом продуктов, воды, боеприпасов заканчиваются атакой дронами-камикадзе. Поэтому снабжение передовой сегодня идет в основном ногами. Но много ли можно утащить на себе?

Отчасти, эту проблему могли бы решить тяжелые сельскохозяйственные беспилотники, которые очень активно применяет наш противник, например, дрон «Баба Яга». Но они недолговечны и дороги. Один тяжелый дрон — от миллиона рублей. На «УралДронЗаводе» ближе всех в России подошли к серийному производству своей «Бабы Яги».

— Вот наш опытный образец. Грузоподъемность — 20 килограммов. Планируемая дальность полета — до 20 километров. Основные задачи — доставка любых грузов: провизия, боеприпасы. Может служить и ретранслятором для FPV-дронов, сбрасывать мощные боеприпасы, минировать подходы.

— Чем отличается от «Бабы Яги»?

— Немножко другая схемотехника. Мы пытались сделать его компактней. Все узлы, пропеллеры, оси складываются. Все это легко транспортируется, и в принципе один человек может его поднять, поставить, разложить, полететь. Конечно, лучше, чтобы это был расчет, но все же довольно легкая штука получилась.

— И по стоимости, наверное, не сравнить?

— Точных цифр я не могу сказать, но это в разы дешевле китайских агродронов. Вся конструкция полностью сделана нами. Из заводского — только электроника, моторы и камеры, а модуль связи свой, с «Упырей». Была проблема по доставке, когда бутылки с водой сбрасываешь, они разрываются. И мы разработали свою систему спуска — катушки с веревкой, они позволяют плавно опустить эту воду, буквально поставить. Катушка легко сменяемая, тут же ставим новую, цепляем груз и снова можно работать.