В 2017 году Борис Джонсон как глава МИД Великобритании встречался в Москве с Сергеем Лавровым. Переговоры завершились безрезультатно, но Лавров произвел впечатление — «Громыко наших дней», пишет Джонсон в мемуарах

Бывший премьер-министр Великобритании (2019–2022 годы) рассказал в своих мемуарах, названных Unleashed (пер. с англ. — «высвобожденный», «сорвавшийся с поводка»), о деталях встречи с главой МИД России Сергеем Лавровым в Москве в 2017 году. Тогда Джонсон возглавлял Форин-офис, и это был первый за пять лет визит британского министра иностранных дел в Россию.

Поездку долго откладывали — Лавров приглашал Джонсона в Москву в декабре 2016 года, визит был запланирован, но в апреле 2017-го Лондон отменил его из-за того, что Москва продолжала поддерживать президента Сирии Башара Асада. В итоге Джонсон приехал в Россию в декабре 2017 года, и ситуация в Сирии, по его словам, должна была стать одной из основных тем встречи. «Мой визит призван показать, что нельзя просто сидеть на обочине и жаловаться друг на друга. Нужно искать и находить сферы, в которых можно усилить сотрудничество», — заявилтогда Джонсон на совместной с Лавровым пресс-конференции.

В своих мемуарах, которые вышли 10 октября (c текстом ознакомился РБК), Джонсон вспоминает, что он ехал в Москву «без особой уверенности, что из этого выйдет что-то хорошее», но из всех пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН Британия была единственной страной без последовательного диалога с Россией. Лаврова он охарактеризовал так: «Высокий, курящий сигареты одну за другой, полуармянин, смуглый и со странным довольным прищуром». «Он, — переходит Джонсон к политической характеристике, — самый долго действующий министр иностранных дел России с царских времен, и он — Громыко наших дней — утомительное олицетворение российской внешней политики со всей ее софистикой, уклончивостью и ложью».

«Я не сэр Гей, — сказал Сергей, когда мы обменивались рукопожатиями. — Сэры Геи — это у вас в Форин-офисе», — так, по словам Джонсона, начал встречу российский министр. За «банальной двусторонней встречей», продолжает автор мемуаров, последовал «буквально раскаленный обед», на котором Лавров «заставил» его «сидеть перед пылающим камином, настолько жарким, что пот тек по моему лицу», — «будто он был старостой, мучающим одноклассника-педика в викторианской школе».

«Встреча ничего не дала. Мы были далеки от соглашения по Сирии или Украине, и, когда я упомянул [Александра] Литвиненко, он перекрестился — и ухмыльнулся», — вспоминает Джонсон. По его словам, Лавров на это сказал, что «евреи убили Иисуса», но «это не значит, что мы должны отказаться от отношений с Израилем». «Фундаментальный факт заключался в том, что Россия стала совсем другим местом в сравнении с тем, чем она была двадцать лет назад; она больше не была просто побежденной державой холодной войны», — завершает этот эпизод Джонсон.

Сергей Лавров на той встрече говорил, что отношения Москвы и Лондона «находятся на очень низкой отметке» и не по инициативе России. «Я, честно говоря, не могу вспомнить каких-то действий России, которые были бы агрессивными по отношению к Соединенному Королевству. Мы ни в чем не обвиняли Лондон. Наоборот, слышали обвинения, даже довольно оскорбительно сформулированные в наш адрес, о том, что мы поддерживаем «преступный» режим в Сирии, что мы агрессоры, оккупанты, аннексируем чужие территории», — заявил он на пресс-конференции, отметив, что Москва «никогда не срывалась на встречную агрессию», и призвав «конкретно рассматривать факты». Переговоры он назвал «весьма своевременными» и выразил надежду на то, что «они помогут нормализовать наши отношения». «Что касается доверия, то я доверяю Бόрису. Доверяю настолько, что даже готов звать его не Бόрисом, а Бори́сом», — резюмировал Лавров.