Кстати, Бродский про хохлов
Дорогой Карл Двенадцатый, сражение под Полтавой,
слава Богу, проиграно. Как говорил картавый,
«время покажет кузькину мать», руины,
кости посмертной радости с привкусом Украины.То не зелено-квитный, траченый изотопом,
— жовто-блакитный реет над Конотопом,
скроенный из холста: знать, припасла Канада —
даром, что без креста: но хохлам не надо.Гой ты, рушник-карбованец, семечки в потной жмене!
Не нам, кацапам, их обвинять в измене.
Сами под образами семьдесят лет в Рязани
с залитыми глазами жили, как при Тарзане.Скажем им, звонкой матерью паузы метя, строго:
скатертью вам, хохлы, и рушником дорога.
Ступайте от нас в жупане, не говоря в мундире,
по адресу на три буквы на все четырестороны. Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
Как в петлю лезть, так сообща, сук выбирая в чаще,
а курицу из борща грызть в одиночку слаще?Прощевайте, хохлы! Пожили вместе, хватит.
Плюнуть, что ли, в Днипро: может, он вспять покатит,
брезгуя гордо нами, как скорый, битком набитый
отвернутыми углами и вековой обидой.Не поминайте лихом! Вашего неба, хлеба
нам — подавись мы жмыхом и потолком — не треба.
Нечего портить кровь, рвать на груди одежду.
Кончилась, знать, любовь, коли была промежду.Что ковыряться зря в рваных корнях глаголом!
Вас родила земля: грунт, чернозем с подзолом.
Полно качать права, шить нам одно, другое.
Эта земля не дает вам, кавунам, покоя.Ой-да левада-степь, краля, баштан, вареник.
Больше, поди, теряли: больше людей, чем денег.
Как-нибудь перебьемся. А что до слезы из глаза,
Нет на нее указа ждать до другого раза.С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!
Только когда придет и вам помирать, бугаи,
будете вы хрипеть, царапая край матраса,
строчки из Александра, а не брехню Тараса
Ну, разумеется, что свидетельствует об общей объективности стиха ))))
Который оказался ещё провидческим
Пусть теперь в мазанке хором Гансы
с ляхами ставят вас на четыре кости, поганцы.
И который торжественно завершается следующим
С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи! Только когда придет и вам помирать, бугаи, будете вы хрипеть, царапая край матраса, строчки из Александра, а не брехню Тараса
Его же не купили. Он отказался от Нобелевской премии. Но расчёт ЦРУ на зависть себя оправдал.
Что интересно, через десяток лет Сартр тоже отказался. Он уже был в курсе.
В 1964 году француз Сартр отказался от нобелевской литературной премии, прелюбопытно это дело объяснив. Господин Жан-Поль Шарль Эмар Сартр решил, что Нобелевский комитет ему подыгрывает. То есть, не сделай он антисоветских высказываний, премии ему не присудили б. Скорее всего он прав, но даже если не так, все равно поступок сильный.
newrzhev.ru/history/item/11550-travlya-za-nobelya
Читал этот роман лет эдак 10 назад....
Не знаю, достоин ли он Нобелевской премии, но как по мне — реально классное произведение. Большой роман большого мастера. Ничего «разлагающего» там нет.
У Пастернака полно цитат про Россию. Про то, какая, она большая и красивая.
А хохлов тогда ещё не было. Или были в незаметных количествах 😀
Земля смотрела именинницей
И все ждала неделю эту,
Когда к ней избавитель кинется
Под сумерки или к рассвету.
Прибой рычал свою невнятицу
У каменистого отвеса,
Как вдруг все слышат, сверху катится:
«Одесса занята, Одесса».
По улицам, давно не езженным,
Несется русский гул веселый.
Сапер занялся обезвреженьем
Подъездов и домов от тола.
Идет пехота, входит конница,
Гремят тачанки и телеги.
В беседах время к ночи клонится,
И нет конца им на ночлеге.
А рядом в яме череп скалится,
Раскинулся пустырь безмерный.
Здесь дикаря гуляла палица,
Прошелся человек пещерный.
Пустыми черепа глазницами
Глядят головки иммортелей
И населяют воздух лицами,
Расстрелянными в том апреле.
Зло будет отмщено, наказано,
А родственникам жертв и вдовам
Мы горе облегчить обязаны
Еще каким-то новым словом.
Клянемся им всем русским гением,
Что мученикам и героям
Победы одухотворением
Мы вечный памятник построим.
1944
За Одессу ещё ответите. Как ответили те, по чьим лапам вы поползли.
Все так, но даже мысли никогда не мелькало, чтобы перечитать.
А это, на мой взгляд, главный показатель ценности произведения.
Перечитываемость.
