«Евросоюз напоминает алкоголика. Алкоголик может понимать, что алкоголизм ведет его к смерти, но не может остановиться и продолжает пить. Вот и ЕС не может перейти к нормальным отношениям с третьими странами». Так политологи комментируют феноменальное раскаяние главы Евросовета в том, что ЕС «читал нотации» другим странам. Как возникло это заявление и какое отношение это имеет к России?

Уходящий со своего поста глава Европейского совета Шарль Мишель выступил с поистине революционным для политика такого уровня заявлением. Он предложил ни много ни мало полностью пересмотреть принципы взаимоотношений ЕС с внешним миром. А именно – перестать учить жизни другие страны.

«Участие стран – партнеров ЕС в саммите в России, организованном Владимиром Путиным, является посланием для Брюсселя прекратить «читать нотации» другим частям света», – заявил он. По словам Шарля Мишеля, ЕС не прикладывал усилий, чтобы понять другие страны, и не проявлял к ним должного уважения.

И это действительно так. Причем не просто не прикладывал и не проявлял, а еще вписал это неуважение в свои доктринальные документы. То есть узаконил свое презрение к другим.

«В ЕС официально принят так называемый принцип кондициональности, в соответствии с которым сотрудничество других стран с Евросоюзом определяется степенью европеизации партнера. Чем в большей степени партнер принимает ценности, нормы и стандарты Европейского союза, заменяя при этом свою внутреннюю суть, законодательство и идентичность на европейские, тем выше уровень сотрудничества», – объясняет газете ВЗГЛЯД замдиректора Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Дмитрий Суслов.

По словам эксперта, у США сотрудничество тоже определяется степенью трансформации контрагентов. Если контрагент принимает американские ценности, то значит он правильный партнер и сотрудничество с ним осуществляется. «Если же кандидат не становится похожим на Соединенные Штаты (как в случае с Китаем и Россией), то Соединенные Штаты делают выбор в пользу конфронтации», – резюмирует Дмитрий Суслов.

Одно время данная политика была успешной. В 90-е годы – после краха советского блока – коллективный Запад успешно трансформировал мир, навязывая ему ценности «европеизации» и уничтожая национальное самосознание. Тогда ряд экспертов декларировали «конец истории» и начало настоящей глобализации, создания единого мира для всех. Построенного по западному образцу.

Однако быстро выяснилось, что речь шла не о мире для всех, а мире для одного. Для Запада, использующего принципы кондициональности и трансформации контрагентов для того, чтобы приводить к власти в третьих странах компрадорские элиты. Это вызвало в этих странах резкий рост национального самосознания и запрос на суверенитет. И Запад стал терять свои позиции и авторитет.

Самой серьезной его потерей стала, конечно, Россия. Попытки заставить Москву «демократизироваться» и «либерализоваться» – чтобы иметь возможность выкачивать российские богатства и управлять Россией руками прозападных элит – привели к резкому охлаждению российско-американских отношений. А неспособность модифицировать эту политику стала причиной враждебности – просто потому, что российское общество рассматривало западный подход к отношениям с Москвой как тотально несправедливый.

Это предельно ярко описал президент России Владимир Путин на прошедшем в Казани саммите БРИКС. «Разве справедливо с точки зрения безопасности годами игнорировать наши постоянные обращения к партнерам не расширять НАТО на восток? Разве справедливо врать нам в лицо, обещая, что такого расширения не будет, и, нарушая взятые на себя обязательства, делать это? Разве справедливо забраться к нам вот в «подбрюшье» совсем, скажем, в ту же Украину, и начать там строить… военные базы? Разве это справедливо?» – указывал на западное лицемерие российский лидер.

В итоге Россия в 2022 году бросила вызов Западу – и сейчас, в 2024-м, является примером для других потенциальных борцов за справедливость на международной арене. Примером того, что американские санкции не так страшны, а американское оружие (которым воюют американские прокси) не является абсолютной угрозой.

Были у Запада и другие проколы. Венгрия, где попытки Евросоюза навязать стране ультралиберальные ценности привели к острому конфликту и частичному параличу ЕС. Грузия, где США и ЕС умудрились испортить отношения с изначально прозападной элитой – только потому, что пытались навязать ей ЛГБТ-ценности и превратить закавказскую страну в плацдарм для идеологического крестового похода против России.

Особенно ярко это выглядело в отношениях Запада со странами Глобального Юга. Ираном, где упорная поддержка маргинальной прозападной оппозиции мешает Евросоюзу выстроить конструктивные экономические отношения с Тегераном. Египтом, где во время «Арабской весны» США и ЕС устроили неолиберальный эксперимент, по итогам которого к власти пришли исламисты – а их свержение вызвало охлаждение отношений между США и его важнейшим ближневосточным союзником. Наконец, едва ли не всей Африкой, где сейчас развивается масштабное антиколониальное движение. Где страны того же Сахеля выгнали французов и больше не хотят, чтобы их учили жизни.

Что из этого вынудило Шарля Мишеля наконец-то признать неэффективность «нотаций» – и последуют ли за признанием конкретные шаги?

Возможно, причиной заявлений главы Евросовета стал несомненный успех саммита БРИКС.

«Саммит в Казани показал, что подавляющее большинство стран мира хочет нормальных отношений. Это когда страны сотрудничают друг с другом именно потому, что им это выгодно, а не для того, чтобы трансформировать друг друга», – говорит Дмитрий Суслов. Под российско-китайской моделью сотрудничества (взаимоуважение интересов, упор на суверенитет) подписались десятки государств мира – в том числе и те, которые, по мнению ЕС, находились в западной сфере влияния.

Эта модель привлекательна в том числе и тем, что она решает противоречия, а не создает их. «Даже страны, между которыми есть конфликты, могут вполне эффективно взаимодействовать в рамах БРИКС. Китайско-индийские, египетско-эфиопские разногласия – все они оставляются за рамками работы в организации», – объясняет газете ВЗГЛЯД политолог-международник, эксперт РСМД Елена Супонина.

По сути, стороны как бы поднимаются над разногласиями. «БРИКС не занимается геополитическими противоречиями в мире и между странами-членами. Он посвящен вопросам глобального управления и глобальной безопасности, а не региональным сюжетам», – говорит Дмитрий Суслов. Ну и поднимаясь над ними, в рамках сотрудничества их урегулируют – как это делает, например, Индия и Китай, объявившие на саммите в Казани о новых шагах по урегулированию территориального конфликта.

Возможно, Шарль Мишель просто стал жертвой «синдрома Карлы дель Понте» – то есть прозрения после увольнения. «Я думаю, что он сказал это, потому что уходит с поста председателя Евросовета – а значит, уже можно говорить правду», – говорит Дмитрий Суслов.

Вне зависимости от причин прозрения за ним вряд ли последуют какие-то шаги. И не потому, что коллективный Запад не понимает ошибочность стратегии – он просто не в состоянии ее изменить.

«ЕС не способен отказаться от принципа кондициональности. И здесь Евросоюз напоминает алкоголика. Алкоголик может понимать, что алкоголизм ведет его к смерти, но не может остановиться и продолжает пить. Вот и ЕС не может отказаться от кондициональности и перейти к нормальным отношениям с третьими странами. Кондициональность – это часть западной идентичности и способ сохранить гегемонистское положение», – объясняет Дмитрий Суслов.

Что в какой-то степени и хорошо. Чем больше западные партнеры будут упорствовать в своих лекциях, тем проще Москве будет собирать вокруг БРИКС тех, кто от этих лекций устал.