Когда в 1978 году в Иране стала разворачиваться Исламская революция, проамерикански настроенный шах Мохаммед Реза Пехлеви не мог поверить своим глазам. Как и многие авторитарные правители, он считал, что любые события в стране и в мире происходят в результате заговора могущественных сил, а народных и массовых движений не существует — разве что под кураторством спецслужб. Обращаясь к американскому послу Уильяму Салливану, шах рассуждал:

В январе 1979 года, когда по улицам иранских городов стали ходить толпы исламистов, сметая все на своем пути, Пехлеви бежал в США, а 11 февраля в Иран из эмиграции вернулся лидер революции и новый правитель — аятолла Рухолла Хомейни. Исламская молодежь относилась к нему как к наместнику Бога на земле (аятолла буквально значит «тень Аллаха»), и никто не понимал, как эту разгоряченную и готовую на смерть толпу можно укротить. О том, какое мощное впечатление она производила, можно судить по диалогу между Салливаном и заместителем госсекретаря США Дэвидом Ньюсом:

— Советник по нацбезопасности [Збигнев Бжезинский] спрашивает ваше мнение о возможности государственного переворота… с целью свержения [переходного] правительства Бахтияра, которое явно шатается, — спросил по телефону замгоссекретаря.
— Передайте Бжезинскому, чтобы он шел [к черту].
— Это не очень полезный комментарий.
— Вы хотите, чтоб я на польский перевел? — ответил Салливан и бросил трубку.

Через пару дней после этого диалога здание американского посольства захватили боевики марксистской организации ОПФИН. После переговоров с иранским МИД здание вернули, а единственной жертвой стал морской пехотинец Кеннет Краус. Его захватили за то, что он с оружием в руках прикрывал гражданских лиц и уничтожение документов. После его пытали и планировали казнить, но в итоге отпустили.

Стало ясно, что новый режим либо не собирается придерживаться общепринятых правил в отношении послов, либо не в состоянии сам обуздать революционные толпы. В посольстве остался минимальный штат сотрудников, а Салливан был отозван за слишком мягкое отношение к Хомейни.

Следующую попытку захвата предприняли 4 ноября. Организатором выступил студенческий активист Эбрагим Асгарзаде. Первоначально захватчики хотели напасть на советское посольство, чтобы наказать безбожный коммунистический режим, но в итоге выбор пал на американское: ведь именно в США укрылся шах, которого в Иране теперь хотели казнить за прошлые репрессии.

Штурм начался в 6:30 утра, в нем приняли участие несколько сотен студенческих активистов, вооруженных резаками для вскрытия дверей и ворот. Сначала студенты планировали просто сделать заявление для прессы и уйти, и потому на их плакатах было написано «не бойтесь, мы просто хотим посидеть». Но снаружи шел митинг, со стороны которого захватчики слышали подбадривающие крики, да и сами они вскоре поняли, что у охранников есть установка не стрелять на поражение. Поэтому студенты вместе с демонстрантами начали захватывать заложников.

Хомейни, который заранее об акции не знал, получив новости, поддержал действия студентов и назвал захват посольства «второй революцией», похвалив активистов за устранение «американского шпионского логова в Тегеране». Всех, кто находился внутри, исламисты схватили и со завязанными глазами провели перед собравшимися фотографами. Сбежать удалось лишь шестерым дипломатам, которые спрятались в британском посольстве (сразу громить еще и его исламисты не решились). Впоследствии ЦРУ удалось вывезти их из Ирана, замаскировав под канадцев.

Мотивация захвата лежит исключительно в плоскости психологии: нищему и озлобленному народу была нужна яркая символическая победа. Хомейни относился к этому примерно так же:

Некоторые исследователи считают, что иранский лидер побоялся вступить в конфликт с радикалами и показать себя «предателем революции». Так или иначе, биограф Хомейни Бакер Моин считает, что именно этот инцидент превратил Хомейни из осторожного и прагматичного интеллектуала-богослова в радикального революционера, готового на все.

Захват посольства и правда выставил президента США Картера слабаком. Он не стал немедленно предъявлять Ирану ультиматум и начинать подготовку к военной операции, как это сделал царь Николай I после резни в русском посольстве 1829 года. Вместо этого Картер попросил Иран отпустить заложников по доброте душевной, в тайне надеясь на ситуативный союз с исламской республикой против СССР и коммунизма. Трудно подобрать слова, чтобы выразить, с каким презрением новое иранское руководство относилось к этим надеждам.

Русская рулетка с охраной

Нескольких человек иранцы отпустили: некоторых женщин, чернокожих и одного тяжело больного рассеянным склерозом. Остальные 52 заложника содержались в плену 444 дня. Иранская пропаганда называла их «гостями аятоллы» и утверждала, что с ними обращаются с уважением. Поначалу, в какой-то степени, это было так: заложники содержались прямо в здании посольства под замком, но предоставленные сами себе. Однако после неудачной попытки американского спецназа пролететь на вертолетах в Тегеран и освободить их (операция «Орлиный коготь» в апреле 1980 года), захваченных людей распределили по тюрьмам. В ноябре их перевели в один из опустевших тегеранских особняков, но условия остались тюремными — и тюрьма эта была совсем не норвежская или голландская.

Практики обращения с заложниками не были стандартизированными, но многие из них рассказывали о содержании в одиночной камере, круглосуточном ношении наручников, запрете покидать камеру или комнату, об угрозах казнью или о принудительной игре в «русскую рулетку» с охранниками.

«Они помещали патрон в барабан, раскручивали его и нажимали на спуск, нацелившись в пару девушек»,— рассказывала бывшая заложница Ллойд Роллинс.

Другой заложник, Майкл Метринко, постоянно содержался в одиночной камере. Он дважды негативно высказался о Хомейни и оба раза был наказан: в первый раз его на две недели заковали в наручники, а во второй — избили и посадили в холодный карцер на тот же срок. Алан Голачински рассказывал, что охранники обещали сварить его ноги в масле, а Дэвид Редер — что его его сына-инвалида похитят из Америки и будут высылать жене по частям.

Многие заложники, столкнувшись с таким обращением, прибегли к той форме протеста, которую часто выбирают заключенные других пыточных тюрем. Так, американский армейский медик Дональд Хохман несколько недель держал голодовку. Другой, Стив Лаутербах, разбил стакан с водой и порезал руки, будучи заперт в подвале связанным. Джерри Миле, техник-связист ЦРУ, с размаху ударил головой об угол двери. В таких ситуациях охранники были вынуждены прекратить издевательства и оказать медицинскую помочь.

Освободили заложников в январе 1981 года, когда президентом стал Рональд Рейган. В рамках Алжирских соглашений США отказывались от вмешательства во внутренние дела Ирана, размораживали его счета, а Иран обязался выплачивать долги перед Америкой.Интересно, что инцидент с американским посольством в Иране не считают позором. Напротив, день его захвата долгое время ежегодно отмечался в качестве своеобразного «дня воинской славы». Около бывшего посольского здания (дипотношения между странами разорваны до сих пор) 4 ноября проводятся марши и народные гуляния с сожжением американского флага и лозунгами «смерть Америке и Израилю». Праздник называется «День борьбы с глобальным высокомерием».