Сегодня наши враги, в том числе внутренние, почему-то радуются – это ж какой имиджевый удар по России. Только радуются они, получается, и неминуемой резне, которая сейчас захлестнет Сирию. Хотя именно Москва больше всех настаивала на примирении под эгидой ООН в Женеве. Россия никогда и не брала на себя обязательства воевать за Сирию.

Мне не жаль сирийские власти. Я слишком хорошо помню, как в далеком 2012 году нас, российских журналистов, «щемили» на погранконтроле, выворачивая наизнанку весь багаж, изымали камеры и фотоаппараты. Потом шпыняли по кабинетам всевозможных министерств, прогоняя через нерешаемый ребус с получением различных бумажек-разрешений. А западных репортеров едва ли не носили на руках, пытаясь продемонстрировать либеральность взглядов на фоне восстания в Дераа. Это не мои личные обиды. В этом в том числе выражалось отношение к моей стране. Снисходительное, с закатанными глазами и брезгливо приподнятой верхней губой.

Потом мы спасли Сирию в 2013 году, если кто не помнит. Обама собирался накрыть ее ковровыми бомбардировками после химической провокации в Восточной Гуте. И усилиями российской дипломатии катастрофу удалось предотвратить. Отсрочить, как теперь выясняется.

В 2015-м мы снова пришли на помощь Асаду, когда террористы были в пяти километрах от центра Дамаска. И как смогли, залатали это лоскутное одеяло, состоявшее из различных религиозных, социальных, запрещенных и не очень кусочков, между которыми росли противоречия. Появившееся было уважение в глазах «садыков» откатилось назад пусть и не до брезгливости, но до вынужденного терпения неизбежного. Как к кашлю при ковиде.

Все эти годы я смотрел, как столичный лоск постепенно покрывался слоем замшелости. Как в прокуренных кабинетах с пожелтевшими портретами Асадов становилось душно от растущего количества генеральских звезд на погонах. Как в магазинах исчезал хлеб, в розетках – электричество, а в сознании людей – надежда на лучшую жизнь, которая становилась все тяжелее и тяжелее. Не для обитателей прокуренных кабинетов, конечно.

Они, обитатели, одержав победу чужими руками, продолжали бронзоветь, теряя совесть и страх перед Всевышним. Размахивая кнутом и поедая пряники. В этом и есть, наверное, главная причина такого быстрого падения. Ни у кого не было понимания, ради чего сопротивляться. И кому. А вдруг будет лучше, потому что хуже уже некуда. И те, кто еще вчера пел хвалебные песни режиму, сегодня первыми побежали валить его памятники.

В новом сирийском раскладе вряд ли найдется место для российских баз в Тартусе и Хмеймиме. Ситуацию уже сравнивают с уходом американцев из Афганистана. Но из общего – только стремительная деградация местных государственных институтов. В отличие от США, мы не собирались построить в Сирии новый мир, не прививали сирийцам западные ценности и не насаживали демократию. Мы не пытались из них слепить что-то новое, работая как с элитами, так и с гражданским обществом. Не ставили своих президентов и членов правительства. Может и зря…

Сегодня наши враги, в том числе внутренние, почему-то радуются – это ж какой имиджевый удар по России. Только радуются они, получается, и неминуемой резне, которая сейчас захлестнет Сирию. Хотя именно Москва больше всех настаивала на примирении под эгидой ООН в Женеве. Россия никогда и не брала на себя обязательства воевать за Сирию. Против террористических группировок, в которых были и наши сограждане – да. Но не за сирийцев. И не вместо них.

А имидж нашей страны будет целиком и полностью зависеть от результатов специальной военной операции, важнее которой сейчас нет ничего.

Александр Коц

специальный корреспондент «Комсомольской правды»