Захват вооруженной оппозицией Дамаска не означает, что будут разрешены основные проблемы сирийского общества, приведшие к затяжной гражданской войне. Устранение от власти Башара Асада лишь очередная ступенька в длинной истории кризиса сирийского государства. Просто ступенька эта сломалась настолько быстро, неожиданно и эффектно, что возникли вопросы к устойчивости всей конструкции под названием Сирия.

Истоки же самого конфликта в Сирии, которые привели к последним событиям, порой можно найти лишь по запутанной цепочке влияния забытых уже событий. Например, в 1970-х годах Турция начала строить на верховьях реки Евфрат каскад электростанций и систему орошения своих земель в Восточной Анатолии. Сток воды в Сирию стал сокращаться, сирийская система орошения в Ракке, Дейр-эз-Зоре и в Заевфратье перестала работать, и ранее плодородные земли превратились в солончаки.

Сотни тысяч крестьян остались без средств к существованию и устремились в крупные европеизированные города. Адаптироваться в них они до конца не смогли, жили бедно, но много рожали. В результате через 20 лет выросли целые города-спутники Дамаска – Гута и Дума с очень молодым, необразованным и безработным населением.

А 1990-е годы – период подъема радикального ислама во всем мире, и в таких кварталах стали появляться мечети с проповедниками-экстремистами. И к началу XXI века это уже вооруженные экстремистские группы. В результате в 2010-х годах Гуту и Думу пришлось брать штурмом, как и аналогичные кварталы в Алеппо, а город Ракка усилиями американцев превратился в развалины. А началось все с электростанций в Турции.

Имеет значение и очень сложная даже по меркам Ближнего Востока конфессиональная и этническая система Сирии. Ни о каком даже чисто декоративном, как в Ливане, соблюдении баланса речь даже не шла. Французская мандатная (по сути колониальная) администрация объединила вместе три разных государственных образования (Дамаск, Алеппо и Дейр-эз-Зор) и назначила всем этим управлять немногочисленную вооруженную секту – алавитов. Это вообще коронный французский способ управлять колониями: выбрать некую небольшую, но активную группу и сделать их проводниками своего влияния.

Но алавиты в итоге выдавили французов и делиться хотя бы частью власти с представителями других конфессий и племен не стали. А более позднее присоединение к Сирии Курдистана, Латакии и земель друзов на юге окончательно все запутало.

Социальная система страны длительное время держалась на нефтедолларах. Нефти, конечно, не так много, как в соседнем Ираке, но на жизнь хватало. Города, особенно Дамаск, обретали европейский флер, но распределение прибыли от нефти шло крайне неравномерно. Как результат – появление протестных групп в неблагополучных регионах, из которых далеко не все были радикального исламского толка.

Стали появляться и европеизированные оппозиционные движения, хотя местный колорит сказывается: привычная нашему взгляду политическая оппозиция состоит в основном из опальных чиновников пожилого возраста, чем-то не сошедшихся с Асадом. Среди них минимум два бывших министра.

На это все в разные исторические периоды накладывалось внешние факторы. Вечное противостояние Сирии с Израилем не предусматривает стратегического урегулирования мирным путем не только по религиозным и политическим причинам, но хотя бы из-за Голанских высот. В Тель-Авиве считают, что это возвышенность критически важна для национальной безопасности Израиля. С нее можно скатиться вниз на танках прямо в Галилею. И потому Тель-Авиву совершенно не важно, какой государственный строй в Сирии, кто ею управляет и как – им нужна гора Хермон, и теперь Израиль ее получил.

Сирия была вовлечена в противостояние сперва сверхдержав – СССР и США, а затем уже и множества региональных держав. Свои интересы в Дамаске имеют не только Иран, но и практически все арабские монархии, которые в свою очередь не ладят друг с другом. Вся эта система постоянно меняется, возникают ситуативные союзы, рождаются новые игроки. А Турция постепенно стала считать, что Османская империя не разрушилась, а просто затаилась на время.

Еще несколько лет назад предполагалось, что военная победа над основными джихадистскими группировками и создание «заповедника Идлиб», куда свозили боевиков со всей страны, должна стабилизировать ситуацию в стране. Но в итоге боевики оказались предоставлены сами себе и создали очаг, в котором и созрело гнездо нового похода на Дамаск.

Все время гражданской войны Сирия продолжала находиться под санкциями, что серьезно сказывалось на ее экономике. При этом нефтяные доходы в Дамаск почти не поступали, поскольку нефтеносные районы оказались под контролем курдов, которые нашли общий язык с американцами и международными теневыми трейдерами. За ними также остались обширные сельскохозяйственные земли, на которых выращивается пшеница. Таким образом, доходы государства снижались, а расходы росли.

Поэтому правительство Сирии, а именно премьер-министры Хусейн Арнус, а затем и Мухаммад Гази аль-Джалали, который сейчас передает дела победителям, вспомнили, что во время гражданской войны ряд основных налогов с населения не взимались. В Дамаске решили, что сейчас, когда война вроде как закончилась, самое время их взимать снова. Более того, закону придали обратную силу, то есть налоги стали взимать сразу все за прошедшие 10 лет. Решение, граничащее с политическим самоубийством.

Но денег все равно не хватало, и начались сокращения зарплат в бюджетной сфере, в том числе в армии. Начались и сокращения личного состава вооруженных сил. Армию не просто уменьшили в три раза, расформировывались не только части, набранные в ходе мобилизаций, но и обученные российскими инструкторами штурмовые группы. Из-за снижения и задержек денежного довольствия из армии стали увольняться лучшие офицеры.

Солдаты, особенно представители нацменьшинств, стали просто разбегаться. А ведь именно нацменьшинства активно поддерживали действующую власть, поскольку династия Асадов, сама будучи меньшинством, гарантировала христианам, шиитам, друзам и езидам безопасность и даже некоторые привилегии.

Среди генералитета начались чистки, поскольку в Дамаске сочли, что влияние «героев гражданской войны» типа генерала аль-Сухейля стало слишком большим. Их отстраняли от командования, на них заводил дела мухабарат (служба безопасности). Важная деталь: большинство этих генералов активно сотрудничали с российским контингентом, а в последние пару лет главным посредником в контактах с российским командованием стал заносчивый мухабарат.

По всем этим причинам коллапс правительственной армии был предсказуем. И для профессиональных военных, и для простых солдат защита родного государства перестала быть ценностью.

За много лет войны и смуты в Сирии накопилась и усталость, и недовольство. Целые города и районы оставались нелояльны Дамаску еще с прежних времен. Сейчас в ходе наступления вооруженной оппозиции из Идлиба эти населенные пункты или восставали, или собирали советы местных шейхов и мухтаров и объявляли «нейтралитет», выжидая, чья возьмет. Получалось, что какого-либо боевика в 2017-2018 годах удаляли в Идлиб, а его многочисленные родственники оставались на прежнем месте проживания.

Конструкция сирийской власти длительное время держалась на внешней и в том числе чисто военной поддержке, причем физически не только российской. Военная сила была единственной опорой Башара Асада в последние годы. Иранская пехота хорошо себя показала в период гражданской войны, большим влиянием пользовались палестинские отряды и «Хезболла».