Сколько денег нужно для счастья? Профессор Сафонов оценил уровень бедности

В 2024 году, по последним данным Росстата, доля бедных в нашей стране уменьшилась до 8%. Сохранится ли эта тенденция в 2025-м?

О том, что государство уже делает и могло бы ещё сделать для тех, кто нуждается в его поддержке, aif.ru поговорил с профессором Финансового университета при правительстве РФ Александром Сафоновым.

Бедный бедному рознь

Виталий Цепляев, aif.ru: Александр Львович, в условиях военных действий, санкций и прочих испытаний сокращение бедности сродни чуду?

Александр Сафонов: Росстат у нас считает бедными тех, чьи доходы ниже официально установленного прожиточного минимума. С этой точки зрения, снижение бедности действительно было, и довольно существенное. Правда, при подсчете не учитывается влияние текущей инфляции. Если сделать поправку на сегодняшние темпы роста цен, то уровень бедности может оказаться выше.

— Тот же Росстат отмечает, что сокращение бедности произошло во многом за счет роста зарплат и пособий…

— Это правда. Во-первых, два года подряд правительство повышало минимальный размер оплаты труда (МРОТ) выше уровня прожиточного минимума. Это помогло увеличить число работников, чьи доходы хоть немного, но превышают тот самый минимум, и формально они перестают считаться бедными. Во-вторых, сказалось усиление контроля со стороны налоговой службы: она старается следить за тем, чтобы никто у нас не получал зарплату ниже МРОТ. Наконец, на снижение уровня бедности повлияли выплаты единого социального пособия, введённого в 2024 году. Это пособие также позволило подтянуть доходы семей до прожиточного минимума, установленного правительством РФ или властями регионов.

— Официальная планка бедности сегодня — около 16 тысяч рублей. Но недавно одно кадровое агентство провело опрос и выяснило, что работающие россияне считают бедными тех, кто получает меньше 43 тысяч в месяц. А «для счастья» людям нужно уже 250 тысяч… То есть восприятие бедности населения у государства и самого населения разное. Это нормально?

— Нормально. Вообще, в мире есть 13 методов оценки уровня бедности. Один из этих методов, скажем, высчитывает баланс рабочего и свободного времени. Если в домохозяйстве много ручного труда (например, члены семьи значительную часть продуктов питания выращивают на огороде, сами шьют себе одежду и т. п.), то такое домохозяйство считается бедным. Другой метод оценивает структуру потребления. Если домохозяйство больше 50% доходов тратит на еду, оно тоже бедное. Конечно, человек может считать себя бедным и просто потому, что у него, например, нет денег на новую модель телефона. Но это, как говорится, его проблемы, ни одно государство ему в этом помогать не станет. Большинство стран направляют свои усилия на борьбу лишь с крайней, абсолютной бедностью — когда человек не может приобрести необходимые продукты питания, минимум одежды и заплатить за коммунальные услуги.

Индексация и инфляция: игра в догонялки

— На декабрьской «Прямой линии» президент упомянул о возврате малообеспеченным гражданам части уплаченного ими подоходного налога, такую меру поддержки ввели в 2024 году. Можно ли пойти дальше и ввести минимум дохода, который вообще не будет облагаться налогом?

— В ряде европейских странах практика необлагаемого налогом дохода, привязанного к размеру прожиточного минимума, давно работает. У нас этого механизма действительно нет, хотя его применение могло бы помочь бороться с бедностью. Но тут есть одна проблема, которая очень беспокоит государство: злоупотребление налоговыми льготами. Например, работодатели стремятся платить гражданам зарплату на уровне МРОТ, чтобы сократить свои расходы на страховые и налоговые выплаты. Прежде, чем освободить малообеспеченных граждан от уплаты налога, надо эту проблему решить.

—Среди присланных на «Прямую линию» вопросов огромное количество касалось пенсионного обеспечения. Почему эта тема так актуальна? Доходы людей старшего поколения просели, индексация пенсий не поспевает за инфляцией?

— По данным Минфина, средняя пенсия в России после индексации составила в 2024 году 23 244 рубля. Она была проиндексирована на 7,5% — то есть на уровень инфляции предшествующего года. Но в 2024 году, по данным Росстата, уровень общей инфляции достиг уже 9,5%. При этом значительная часть продуктов питания подорожала еще сильнее. Это и беспокоит пенсионеров, поскольку, если они не работают, то их доходы обесцениваются. Дороже стали и лекарства, и коммунальные платежи… Главная проблема в том, что законодательство предусматривает компенсацию текущей инфляции только в следующем году. В результате растущие цены «подъедают» пенсии и другие выплаты, что называется, «здесь и сейчас».

— Недавно обсуждалась идея введения продуктовых карт, но до ее реализации в масштабах страны, похоже, пока далеко. А как ещё можно было бы улучшить систему социальной защиты?

— Можно было бы расширить оказание услуг по долговременному уходу. Население стареет, а служба соцработников в регионах недостаточно развита — за исключением, пожалуй, Москвы. Хотя потребность в услугах долговременного ухода испытывают около 4 млн человек в трудоспособном возрасте и ещё почти 5,5 млн пенсионеров. Итого — порядка 9,5 млн человек. Несмотря на то, что в России 34,2 млн пенсионеров по старости, социальным обслуживанием в этой возрастной категории сегодня охвачены лишь 856 тыс. человек (2,5%). Дело в том, что на предоставление социальных услуг на бесплатной основе могут претендовать только льготные категории пенсионеров, а также те, чей доход ниже 1,5 величины прожиточного минимума. Кроме того, оказание социальных услуг носит заявительный, а не выявительный характер, что также снижает число граждан, охваченных соцобслуживанием. При этом среди пенсионеров по старости насчитывается около 7 млн инвалидов. То есть каждому пятому долгосрочный уход точно необходим. Получается, охват соответствующими услугами нужно повысить примерно в 8 раз. Что этому мешает? Основная причина — нехватка среднего и младшего медицинского персонала, врачей гериатров, сиделок и т. д.

Бремя детских расходов

— Мы с вами говорим о том, как помочь малообеспеченным россиянам, а к ним, увы, относятся и многие многодетные семьи. Между тем, недавно один из депутатов Госдумы заявил, что никакие материальные меры не могут решить демографическую проблему, а увеличение пособий лишь формирует у людей «паразитические наклонности». Попробуете объяснить уважаемому думцу, почему он не прав?

— Именно материальные проблемы заставляют сегодня молодые семьи откладывать рождение детей. Стандарты жизни кардинально изменились со времён СССР. Сейчас никто не представляет жилье безвозмездно, многие услуги, связанные с воспитанием детей, также стали платными. Исчезли дотации государства на детские товары. При этом молодые люди не хотят жить в бедности. Учеба в вузах и колледжах стоит денег (это и плата за обучение, если поступил не на бюджетное место, и расходы на аренду жилья и т. п.). Плюс в обществе сложилось представление о желаемом качестве жизни — собственное жилье, машина, возможность поехать в отпуск… Поэтому молодые семьи вынуждены тратить текущие доходы на оплату учебы, погашение ипотечных кредитов, кредитов на авто. А стабильная занятость и приемлемые доходы, позволяющие нести еще и бремя расходов на детей, появляются у них лишь ближе к 30 годам.

Если взять данные Сбериндекса по медианной заработной плате 2023 года в 57,3 тысячи, то получается, что семейный бюджет двух работающих взрослых в среднем составляет 114,6 тысяч рублей. Если в семье трое детей, то средний доход на члена семьи составит 22 920 рублей, что уже очень близко к прожиточному минимуму; при двух детях — 28 650 (тоже невысокое значение), при одном ребенке — 38 200. Такие доходы, естественно, делают фактически невозможным приобретение жилья и автомобиля, расходы на текущую жизнь забирают все средства. Вот вам и ответ на вопрос, помогают ли материальные стимулы решать демографическую проблему.

Ценам — ФАС. Эксперт Беляев объяснил, как можно замедлить рост цен в России

Многие россияне за 2024 год хорошо усвоили, как влияет повышение ключевой ставки Банка России на доходность по депозитам, на стоимость кредитов и в целом на экономическое развитие нашей страны. Aif.ru узнал у финансового аналитика Михаила Беляева, можно ли не рушить национальную экономику высокой ключевой ставкой, но при этом затормозить рост цен.

Шаблоны не работают

Евгений Никтовенко, aif.ru: — Михаил Кимович, можно ли затормозить рост цен путем повышения ключевой ставки, как это делает Банк России?

Михаил Беляев: — Принято считать, что инфляция у нас вызвана избыточной денежной массой, которая, в свою очередь, «лечится» повышением ключевой ставки. Регулятор рассчитывает, что в этом случае высокие проценты отсекут от кредитования значительную часть населения и промышленности, что сократит ту самую денежную массу в экономике и рост цен, наконец-то, затормозится. Но мы все видим, что у Банка России ничего не получается.

— Почему?

— Потому что все эти рецепты верны при условии, что в стране денежная инфляция. Но в России это не так.

— А как же?

— У нас сложился рынок монополий, причем под этим термином понимаются и крупные федеральные корпорации, и локальные компании, которые работают на узком рынке, но доминируют там, занимают львиную долю. При этом очевидно, что целью любой коммерческой структуры является получение прибыли, а самым простой способ добиться этой цели — повышение цен. Что они и делают.

— Это исключительно российский феномен?

— Нет, это происходит во многих странах, не только у нас. Это свойство современных рыночных отношений.

Рецепт от инфляции

— Почему ж тогда в России инфляция значительно выше, чем в большинстве стран мира?

— Чтобы исключить ценовой произвол монополистов, существуют антимонопольные ведомства. В зависимости от страны это может быть министерство, или агентство, но почти везде эти структуры наделены очень большой властью. В тех же США антимонопольное ведомство столь же влиятельно и могущественно, как и, например, налоговая служба, при ее упоминании у миллиардеров коленки от страха подгибаются, и эта госструктура обладает всей полнотой власти, чтобы жестко ограничивать необоснованный рост цен.

— Но в России тоже есть федеральная антимонопольная служба (ФАС).

— Да, номинально ведомство есть, но оно очень вялое, и полностью свои функции не выполняет. Например, мы все помним, как резко подорожало сливочное масло — производители тогда оправдались, что этот продукт стали активно использовать при выпуске мороженого, и из-за неожиданно возросшего спроса возник небольшой дефицит, вызвавший рост цен. Но очевидно, что при возросшем спросе любые производители должны увеличивать выпуск продукции, а не цены на нее повышать, разобраться в ситуации и есть прямая обязанность ФАС, но никакой внятной реакции от этой структуры не последовало.

— Но разве может антимонопольное ведомство диктовать производителям, по какой цене им продавать свою продукцию?

— Качественная работа ФАС заключается в том, чтобы глубоко вникнуть и понять, насколько объективно той или иной компании необходимо поднять цены, а с какого ценового уровня начинаются чрезмерные аппетиты и неуемные фантазии монополистов. И запретить последнее, но оставить первое. У нас многие неверно понимают задачи ФАС — это ведомство должно ограничивать не цены, а аппетиты монополий к повышению цен.

— Получается, главным воином в битве с инфляцией должен быть вовсе не Банк России, а ФАС?

— Во всяком случае, без активной работы антимонопольной службы все действия Банка России совершенно бессмысленны.

— В таком случае постоянное повышение ключевой ставки бесполезно?

— В текущей ситуации с точки зрения борьбы с инфляцией высокая ключевая ставка ничем помочь не может. Но экономическое развитие нашей страны она тормозит, и достаточно сильно. По прогнозу ЦБ, экономический рост в 2025 году составит 1,5%, Минэкономразвития дает 2%. На языке экономической науки это называется не слабым ростом, а депрессией, и это следствие невероятно высокой ключевой ставки.

— Если у нас ФАС очнется от спячки и заработает в полную силу, простые россияне это как-то почувствуют?

— Конечно, и самым непосредственным образом. В этом случае мы никогда не увидим, например, взлетевших на 50% в одночасье цен на куриные яйца, вздорожавших авиабилетов или ежегодно индексируемой стоимости услуг ЖКХ. Батон хлеба сейчас, через год и через три года будет стоит одинаково или изменения в цене будут крайне незначительны, инфляция будет очень низкой.

Неприкасаемый рубль

— Укрепляя курс рубля, Банк России может затормозить инфляцию?

— Конечно, при слабом рубле импортные товары будут дорожать, что разгоняет темпы роста цен, и сильная национальная валюта может сыграть свою позитивную роль в борьбе с инфляцией. Но искусственно 14-е завышение или занижение курса рубля приведет к огромным перекосам в экономике, в конечном итоге это больно ударит и по людям, и по промышленности, поэтому лучше с курсом не играться.