Прежде всего она сулит серьезную потерю самой России: ее энергетический гигант «Газпром» будет ежегодно терять до пяти миллиардов долларов — почти 5% от федеральных доходов от продажи нефти и газа в 2024 году. Но свои проигравшие есть и в Европе. В частности, Венгрия и Словакия лишатся 15 миллиардов кубометров газа, которые ежегодно проходили через Украину в течение последних двух лет. Поэтому неудивительно, что правительства этих стран горячо поддержали Кремль в энергетическом споре и призвали Киев принять российские условия для начала мирных переговоров.
Венгрия уже скорректировала ситуацию, переместив основную часть импорта российского газа на единственный оставшийся трубопроводный маршрут в Европу: по «Голубому потоку» и «Турецкому потоку» в Турцию, а оттуда по «Балканскому потоку» в Болгарию и Сербию. Но возможности дополнительных поставок жестко ограничены, а пропускная способность «Балканского потока» составляет лишь половину мощности трубопровода Уренгой—Помары—Ужгород.
Еще одной проигравшей стала Австрия, хотя ее политическая элита даже рада прекращению газовых поставок. Она пытается задушить дружественную России Партию свободы, а расположение страны в самом центре европейских газовых сетей дает ей уверенность в том, что она как-нибудь справится с потерей.
Однако, помимо маршрута Турция-Балканы, подача российского газа в Европу благополучно продолжается по другому маршруту: это морские поставки сжиженного природного газа (СПГ). И в отличие от полного краха трубопроводного экспорта, эти поставки с началом спецоперации на Украине, наоборот, заметно возросли. Уже в 2023 году на их долю пришлось 6% европейского импорта газа — в полтора раза больше объема поставок по трубопроводу Уренгой—Помары—Ужгород.
Европейские лидеры (кроме, конечно, Братиславы и Будапешта) потирают руки оттого, что поставки российского газа через Украину иссякли, но так и не пожелали всерьез ограничить приток российского СПГ. Если на то пошло, то именно глобальный характер рынка СПГ позволил Европе так стремительно отказаться от российского трубопроводного газа. С 2022 года Европа прибавила мощностей импорта СПГ на 58,5 миллиарда кубометров и вскоре должна выйти на отметку в 70 миллиардов кубометров — для сравнения, через Украину в 2020 году прошло 65 миллиардов кубометров. Основную выгоду из роста экспорта извлекли США и Катар. Однако в совокупности их доля все еще ниже общих поставок из Норвегии и других поставщиков трубопроводного газа — в частности, Алжира и Азербайджана — и серьезных планов по их увеличению нет.
Да, Европа может ликовать, что сегодня она во многом обезопасила себя от российских угроз газовому рынку. Но теперь она зависит от прихоти мирового рынка СПГ от Атлантики до Тихого океана, на котором могут сказаться скачки цен в Персидском заливе, Азии или Америке. К тому же у Катара есть свои собственные претензии к Европе: в конце декабря Доха высказала самую решительную на сегодняшний день угрозу сократить поставки газа, если ЕС не откажется от обезуглероживания и не отметит распоряжений о правах трудящихся.
Будущая администрация Дональда Трампа также имеет на руках массу козырей и рассчитывает заставить Европу удвоить импорт СПГ и обеспечить долгосрочную политическую опору для будущих поставок. В 2019 году бывший министр энергетики Рик Перри заговорил о «газе свободы». Тогда насмешки посыпались одна за другой, но сейчас отчего-то никто не смеется.
