После капитуляции Германии англичане старались сохранить немецкие части в своей зоне оккупации, чтобы в случае необходимости использовать их в войне против СССР (план «Немыслимое»).

Маршал Георгий Константинович Жуков писал в мемуарах:

«В мае 1945 года, примерно в двадцатых числах, поздно вечером мне домой позвонил А. Н. Поскребышев и передал, чтобы я приехал в Кремль … И. В. Сталин сказал:

— В то время как мы всех солдат и офицеров немецкой армии разоружили и направили в лагеря для военнопленных, англичане сохраняют немецкие войска в полной боевой готовности и устанавливают с ними сотрудничество. До сих пор штабы немецких войск во главе с их бывшими командующими пользуются полной свободой и по указанию Монтгомери собирают и приводят в порядок оружие и боевую технику своих войск.

— Я думаю, — продолжал И. В. Сталин, — англичане стремятся сохранить немецкие войска, чтобы их можно было использовать позже. А это — прямое нарушение договоренности между главами правительств о немедленном роспуске немецких войск».

Но, может быть, все это «советская пропаганда», клевета на «честных» англичан? Вот свидетельство немецкого офицера Бруно Винцера, часть которого в конце войны была эвакуирована в Данию:

«Пока наше судно пришвартовывалось, мы обменивались новостями с солдатами, собравшимися на набережной:

— Мир! Мир! — кричали нам с набережной.

— Шабаш! Всех нас интернировали в порту!

— Откуда вас принесло?

— Гитлер застрелился.

— Нас отправляют в Канаду, в плен. И вас тоже.

— Берлин в клещах, там все в огне.

— Гитлер бежал на самолете в Аргентину или в Испанию.

— Нас заново укомплектуют, а там вместе с американцами против русских».

Немецкие части под руководством англичан двинулись пешим маршем в сторону Германии:

«Мы были вооружены нашим легким огнестрельным оружием, нами командовали немецкие офицеры, но руководили нами и снабжали нас англичане. Вдоль колонны разъезжали взад и вперед джипы с британскими офицерами, следившими за продвижением наших соединений. Мы разбивали бивак, пройдя за день всего лишь от десяти до двадцати километров. Как в походе в военной обстановке, выставлялось охранение. Проходя через города, мы твердо чеканили шаг, подтягивали ремни винтовок и демонстрировали «воинский порядок» на глазах у датских антифашистов, которые, наверное, предполагали, что после тотального поражения гитлеровской Германии обстановка будет несколько дней иной».

После возвращения в Германию, пережив допрос в английской контрразведке, Винцер был направлен на командную должность в немецкое подразделение военной полиции:

«Мне поручили командование подразделением военной полиции, которая в Шлезвиг-Гольштейне комплектовалась из военнослужащих вермахта».

В этой части служили парашютисты и солдаты сухопутных сил. У них были грузовики, вездеходы и амфибии для патрулирования, а также мотоциклы. Вооружение состояло из автоматов и винтовок. Подчинены немцы были «Royal dragoon» — лондонскому танково-разведывательному полку королевских драгун в Эйтине».

Позаботились англичане и о том, чтобы немцам выплачивали денежное довольствие в таком же размере, как и ранее в вермахте.

Немецкая военная полиция даже в серьезные боестолкновения вступала с недавними прислужниками Германии – иностранными эсэсовцами, бежавшими от Красной армии в английскую зону оккупации. Там они занялись грабежом немецких крестьян – отбирали у них свиней, которых потом в голодающих городах продавали. Вот и пришлось немцам из военной полиции с эсэсовцами – свинокрадами биться.

Но долго сохранять немецкие подразделения «на случай войны с СССР» в 1945 году англичанам не удалось. Слишком мало времени прошло после войны, слишком свежи были воспоминания о содеянном гитлеровцами…