И здесь интересно отметить двусмысленность лозунга MAGA. Не до конца понятно, о какой Америке идет речь. Только лишь о США? Или о всей Северной Америке (включая Канаду и Гренландию)? Или даже обо всей Америке вместе с Южной? Такая двусмысленность не случайна. Она открывает горизонт «большого пространства», не ставя априорно никаких четких границ. Более того, то, что Трамп призывает сделать Америку великой, можно интерпретировать и как призыв к ее территориальному расширению. Приблизительно в таком же ключе мы сами используем термин «Русский мир», существенно выходящий за границы Российской Федерации с неопределенными границами. Русский мир — это синоним русского государства-цивилизации, то есть Великой России. Трамп же мыслит в понятиях своего государства-цивилизации — Великой Америки.

При этом Трамп не спешит и вообще не собирается отказываться от гегемонии, по крайней мере от региональной. Но он меняет субъекта этой гегемонии. Это больше не либеральный миропорядок, основанный на постоянно меняющихся правилах и на узурпации власти интернациональными космополитическими элитами (в духе проекта планетарного «открытого общества» Джорджа Сороса), как это представляло себе глубинное государство, разгромленное Трампом — но это лидерство США как великой державы наряду с другими великими державами, обладающими настоящим, а не фиктивным суверенитетом, то есть способными в какой-то мере конкурировать с США по тем или иным направлениям.

Сколько таких великих держав предполагает новый порядок Трампа? Профессор Миршаймер признает только три. США, Китай и с некоторым отставанием от первой пары — Россию. В отношении Индии он скептичен и полагает, что у нее пока не накоплен стартовый потенциал для того, чтобы всерьез конкурировать с остальными. Правда, есть и другие точки зрения — согласно им, Индию также можно отнести к категории государства-цивилизации, однако в отношении США, Китая и России позиции практически всех реалистов сходятся. Эти могущественные страны — хотя и по-разному могущественные — обладают необходимым минимум для того, чтобы претендовать по праву на статус великих держав.

Таким образом, вместо двухполярного мира «холодной войны», вместо «однополярного мира» неоконов или «бесполярного мира» либерал-глобалистов, трампизм предполагает трех- или четырехполярный мир, баланс сил в котором и будет определять архитектуру будущего миропорядка. В соответствии с этим потребуется заново учредить практически все международные институты, которые призваны отражать реальное положение дел, а не быть фантомными болями прежних эпох, не имеющих больше опоры в конкретной реальности.

Такой проект может показаться довольно схожим с многополярностью. И действительно, недавно госсекретарь США Марко Рубио признал, что мы живем в условиях многополярного мира. С этой истиной с радостью согласятся и Китай, и Россия, и Индия, которые уже в действительности обладают всеми свойствами полюса. Но при этом следует обратить внимание на то, как критически Трамп относится к многополярному объединению БРИКС, где представлены практически все крупные цивилизации и где многополярность находит свое прямое институциональное и символическое выражение. Для Трампа самым серьезным конкурентом и даже оппонентом выглядит Китай, и поэтому вполне вероятно, он рассматривает БРИКС как структуру, в которой Китай играет ключевую роль как самая могущественная из держав — финансово, экономически, технологически и т.д. Но дело не только в этом. Многополярность, как ее понимают Россия, Китай, Индия и другие страны, включает в себя не только состоявшиеся великие державы, готовые государства-цивилизации, но и констелляции государств со сходными цивилизационными и культурными идентичностями, которые еще в полноценные государства-цивилизации не объединились. Речь идет о исламском мире, Африке и Латинской Америке, что добавляет к трем действительным полюсам три лишь возможных. Таким образом БРИКС складывается в гексархию, а вместе с цивилизацией Запада — в гептархию.Трамп в духе холодного реализма и американского прагматизма ко всему виртуальному и потенциальному, то есть лишь возможному, но пока еще не действительному, относится с большим скепсисом. Мол, вначале станьте великой державой, а потом мы посмотрим. А пока любое объединение вне влияния самих Соединенных Штатов и тем более в определенной оппозиции к ним будет рассматриваться как угроза и уловка существующих великих держав, стремящихся усилить свое влияние за счет всех остальных. Прямое подтверждение этому Трамп видит в китайском проекте «Один пояс, один путь» и в планетарных проектах Си Цзиньпина (принцип единой судьбы человечества), которые можно принять за иную версию глобализма — только не американо-, а китаецентричного. Отсюда вытекает желание привлечь на свою сторону или как минимум вывести в нейтральность другие великие державы (Россию и Индию), а остальные регионы предоставить самим себе как фронтиры, притягивающиеся к тому полюсу, который окажется для них более привлекательным, близким или просто самым сильным.