Гудит завод, шагают октябрята, шуршит под башмаком осенний лист,
а мама Генку повела куда-то анализы сдавать на яйца глист.
У мамы голос тверд, а график точен, с ней спорить абсолютно ни к чему.
Конечно, Генка маму любит очень, но не взаимно, кажется ему.
В родном дворе друзья играют в прятки. Кругом висят плакаты: «Миру — мир!»
Мороженщица толстая в палатке румяным детям продает пломбир.
Палатка — по пути, палатка прямо, во рту скопилась горькая слюна:
«Пломбир! Давай пломбира купим, мама!» «Я запрещаю», — говорит она.

Но как же так? Любой ребенок мира мороженое летом должен есть!
А я шесть лет не пробовал пломбира! А мне как раз сегодня ровно шесть!
Едят пломбир в Америке, Европе, едят пломбир у нас, какой в нем вред?
Но мама — больно хрясь его по попе: «Я запретила, это значит: нет!»
И Генка, от обиды шмыгнув носом, прошел за мамой молча через парк.

И снова обратился к ней с вопросом: «Давай мы купим нам воздушный шар?
Он будет красным, как победы знамя! Он полетит на ниточке вперед!
Как будто он сегодня тоже с нами анализ в поликлинику несет!»
Но мама жестко, не моргнув и глазом, ответила ему: «Конечно, нет.
Шары содержат примеси и газы, а также в них большой моральный вред».

Не спорит Генка, спорить тут не надо, подобный спор всегда чреват бедой.
Но впереди аллеи автоматы с прекрасной газированной водой.
«Давай мы внутрь бросим три копейки! А если жалко — то одну всего!
И автомат нальет в стакан из лейки с сиропом воду или без него!»
Но вдруг, себя почувствовав неловко, он замолчал и услыхал в ответ:
«Тебе я запретила газировку! А запретила — это значит: нет!»
— «Но почему?» — «Там грязные стаканы». — «А мы помоем!» — «Замолчи, не ной».
— «Мы сбегаем домой помыть под краном! Мы принесем стакан из дома свой!
Ведь все же пьют!» — «А ты на всех не тыкай!» — «Но всем же можно!» — «А тебе — никак!»
— «Но все ребята: Вовка, Вероника — они же...» Но в ответ по попе — шмяк: «Сказала «нет»!
Не будет газировки! А чтоб не вздумал спорить и кричать, ты с завтрашнего дня не дружишь с Вовкой и запрещаю во дворе гулять!»
— «Ах, мама, мама, ты такая злая!» — «Я злая? Почему же? Вовсе нет.
Запомни, сын: чем больше запрещаешь, тем больше пользы и тем меньше вред».

И Генка замолчал. Он шел за мамой к районной поликлиники крыльцу,
но было у него лицо упрямо, и злоба пробегала по лицу.
И с яростью, нехарактерной детям, он все шептал: «Клянусь, я отомщу!
Я вырасту! И людям всем на свете я все на свете тоже запрещу!
Я запрещу, что надо и не надо! Я покараю весь жестокий мир!
Я отомщу за каждую досаду! За каждый мне не купленный пломбир!
Я вырасту! Я буду главный самый! Я вам припомню! Я вам не прощу!
Я запрещу все то, что любит мама! И все, что любит папа, запрещу!
Я запрещу газеты, пароходы! И цирк! И диафильмы! И кино!
Латвийские диковинные шпроты! Грузинское, молдавское вино!
Я запрещу футбол и карусели! Поездки к морю взрослых и детей!
Скакалки, прятки, салочки, качели! И всех на свете птиц! И всех свиней!
Я запрещу из Минска простоквашу! И молоко, и пиво по стране!
И кашу — слышишь, мама? — эту кашу, которую ты утром варишь мне!
Скажу „нельзя“ — и словно встанет стенка! Скажу „нельзя“ — и задрожит страна!
Я вырасту! — шептал сквозь зубы Генка — И месть моя окажется страшна!

анализы сдавать на яйца глист.