25 мая 1926 года невысокий, хорошо сложенный господин средних лет вышел из уютного ресторанчика на улице Расина и, подойдя к кромке тротуара, стал высматривать такси. В этот момент возле него появился мужчина в белой рубашке.

— Месье Петлюра? — спросил он и, не дождавшись ответа, повторил: — Вы месье Петлюра?

Видимо, в его голосе господин почувствовал угрозу, потому что резко вскинул тросточку, словно пытаясь отразить удар, но было уже поздно — мужчина выхватил пистолет и всадил в своего vis-a-vis пять пуль.

— Это тебе за еврейскую кровь! — прокричал он.

Дело было в самом центре Парижа, вокруг убийцы немедленно собралась разъяренная толпа, жаждущая свершить возмездие. От суда Линча его спас подоспевший на место преступления полицейский.

С того исторического дня прошло ровно 90 лет, но отношение к председателю Директории Украинской Народной Республики Симоне Петлюры остается тем самым вопросом, по которому украинцы и евреи едва ли когда-нибудь придут к консенсусу. Если для первых он — выдающийся государственный и военный деятель, один из провозвестников независимости Украины, то для вторых — антисемит и кровавый погромщик, чьи злодеяния сравнимы разве что со зверствами Богдана Хмельницкого. И так же, как украинцы чтят память Симона Петлюры, евреи чтят память того, кто отомстил ему за все содеянное еврейскому народу – Самуила (Шулем-Шмила) Шварцбарда.

Когда полицейский, вырвавший его из рук толпы, спросил у Шварцбарда по дороге в участок, знал ли тот убитого им человека, Самуил ответил: «Да, конечно. Это украинский генерал, стоявший во главе армии варваров».

Когда стали известны имена убитого и убийцы, грянула общественная буря. Украинские и французские антисемиты обвинили евреев в «подлом убийстве», но на имя сидевшего в тюрьме Шварцбарда стали поступать телеграммы со всего мира, в которых бывшие жертвы погромов благодарили его за то, что он сделал. В присланных письмах они рассказывали, что весть об убийстве Петлюры принесла им душевное облегчение после нескольких лет тяжелой депрессии и ночных кошмаров, в которых они вновь и вновь переживали зверства петлюровцев.

Общественное мнение Франции было явно на стороне Шварцбарда, но убийство есть убийство и за него по закону полагалась смертная казнь. Чтобы избавить Шварцбарда от этой участи, его адвокат Анри Торес, потомок испанских евреев, бежавших во Францию в 1492 году, решил было представить своего подзащитного психически больным, не способным отвечать за свои поступки и потребовал психиатрической экспертизы. Но Шварцбард категорически отверг эту линию защиты, заявив, что абсолютно психически здоров, действовал в здравом уме и трезвой памяти и не сожалеет о своем поступке.

Таким образом, Торесу не оставалось ничего другого, как начать собирать свидетельства жертв погромов, чтобы доказать, что у Шварцбарда были все основания для свершения возмездия. То, что открылось адвокату в ходе этого расследования, ужаснуло его самого. Анри Торес выяснил также, что среди убитых петлюровцами было 15 близких родственников Шварцбарда, а также добыл документы, однозначно свидетельствующие о том, что погромы велись не только с ведома, но и с прямого поощрения Симона Петлюры.

Суд над Шаломом Шварцбардом начался в 1927 году, когда он уже больше полутора лет сидел за решеткой. Для освещения этого процесса во Францию съехались десятки журналистов со всего мира и для них в Париже был впервые создан специальный пресс-центр с прямой телеграфной линией.

Бригаду прокуратуры на суде возглавлял выходец из семьи выкрестов и матерый антисемит Поль Рено. Он пытался доказать, что Шварцбард является «красным агентом», действовавшим по указке Москвы. Прокурор, разумеется, не отрицал того, что во время правления Петлюры на Украине происходили еврейские погромы, но настаивал на том, что Петлюра не имел к ним никакого отношения. Для доказательства этого тезиса он представил суду переданные ему соратниками «атамана» более 200 документов, из которых следовало, что Петлюра якобы не только не поощрял антисемитизм, но и жёстко пресекал его проявления в своей армии.

Тем не менее адвокат Торес с легкостью доказал, что речь идет о фальшивках — большинство из этих «документов» были составлены постфактум, после изгнания петлюровцев с Украины и ни один не был подписан Петлюрой лично.

В итоге прокурор Рено так и не смог привести ни одного случая, когда Петлюра своими непосредственными действиями предотвратил погром или наказал погромщиков. На суде фигурировали слова Петлюры, сказанные еврейской делегации на станции Мамеевка: «Не ссорьте меня с моей армией».

Вместе с тем историк Чериковер представил суду сотни документов, свидетельствующих о причастности Петлюры к погромам. Один из свидетелей обвинения заявил, что Симон Петлюра, как мог, старался пресекать погромы и жестоко наказывал тех, кто в них участвовал. Например, утверждал он, Петлюра отдал 20 марта 1920 года приказ расстрелять атамана Семесенко, чьи бойцы за один день убили в Проскурове больше тысячи евреев. Но выступавшие на процессе Шварцбарда свидетели А.Хомский и П.Ланжевен показали, что «суд» и «приговор» были инсценированы, а сам Семесенко тайно освобождён по указанию Петлюры.

Затем на трибуне свидетелей один за другим стали появляться жертвы погромов, рассказывавшие о том, как петлюровцы насиловали их дочерей, убивали их близких, не щадя ни стариков, ни маленьких детей, и присяжные, слушая эти рассказы, не могли сдержать слез.

Тем не менее судья Джорджи Флори был далек от того, чтобы симпатизировать обвиняемому. Поэтому он попросил присяжных не решать, имел ли право Шалом Шварцбард на месть или нет, а ответить на пять следующих вопросов:

1.Виновен ли Шварцбард в нанесении ранения Симону Петлюре?
2.Стали ли эти ранения причиной смерти Симона Петлюры?
3.Стрелял ли Шварцбард в Петлюру с намерением его убить?
4.Было ли это намерение обдуманным?
5.Были ли у него причины для убийства Петлюры?

Когда присяжные удалились на совещание, в зале установилась мертвая тишина. Все понимали, что судья приготовил присяжным ловушку: на все его вопросы следовало однозначное «да», и это означало смертный приговор. Но вот присяжные появились в зале и сообщили, что на все пять вопросов они дают отрицательный ответ. Таким образом, Самуил Шварцбард был полностью оправдан.

На следующий день все антисемитские издания Франции вышли с осуждением решения присяжных. Но в целом мировая пресса его одобрила и назвала торжеством справедливости.

Еврейская пресса Европы писала о том, что «Самуил Шварцбард отомстил за пролитую еврейскую кровь и вернул евреям их попранную честь, за что его имя должно быть навсегда вписано в историю нашего народа».

По окончании суда Самуил Шварцбард остался жить вместе со своей женой Анной во Франции, держал часовой магазин и принимал активное участие в жизни еврейской общины страны. Несколько раз он подавал просьбу разрешить ему с семьей репатриироваться в Палестину, но каждый раз натыкался на отказ британских властей.

В 1937 году он выехал в ЮАР, чтобы собрать деньги на издание Еврейской энциклопедии на идише, и в 1938 году скончался в Кейптауне.

В 1967 году его останки были перевезены в Израиль и с воинскими почестями перезахоронены на кладбище поселка Авихайль. Именем Шалома Шварцбарда названы улицы в нескольких израильских городах. Иногда улицы называют «Рехов а-Нокем» — «Улица Мстителя», и все сразу понимают, о каком мстителе идет речь…