Эдуард Кокойты был во время конфликта 2008 года президентом Южной Осетии, располагал всей полнотой информации о трагических событиях тех дней. В интервью РИА Новости он рассказал, как начиналась «пятидневная война», кого он считает ответственным за ее развязывание, о своем отношении к Михаилу Саакашвили, признании Россией независимости республики, а также о своих политических планах.

— Эдуард Джабеевич, расскажите, пожалуйста, про события ночи с седьмого на восьмое августа 2008 года?

— Говорят, что время лечит. Интересно было бы найти то лекарство, которое бы нас излечило от боли, которую нам нанесли наши соседи. Хотел бы выразить слова поддержки всем гражданам нашей республики, всем семьям, которые потеряли своих родных. Это борьба нашего народа за независимость, поэтому мы всегда будем помнить этих людей. Что касается событий августа 2008 года, то мы делали все для того, чтобы не было этой войны. Я имею в виду согласованные действия руководства Южной Осетии, Абхазии и РФ.

Обострение ситуации началось с приходом к власти Михаила Саакашвили и активизацией США, ЕС и других стран НАТО на территории Грузии. Говоря о событиях 2008 года, нужно помнить и том, что США, ЕС и страны НАТО, которые поддерживали и вооружали Грузию, несут такую же ответственность, как и Грузия.

— Вы принимали непосредственное участие в отражении агрессии. Расскажите, как развивались события?

 — Мы отслеживали ситуацию. Грузинская сторона постоянно нагнетала обстановку в течение нескольких месяцев перед войной. Более агрессивно начали вести себя грузинские миротворцы, уже не выполняя свои непосредственные обязанности. Под предлогом частых ротаций грузинских миротворцев они натаскивали все новые и новые подразделения в зоне предполагаемых боевых действий. Грузинская сторона всячески пыталась выйти из Дагомысских соглашений и пыталась спровоцировать ситуацию. Но мы делали все, чтобы эту напряженность нейтрализовать. Мы делали все в соответствии с той обстановкой, которая была на тот период. Наша самая главная задача была скрытно готовиться к своей защите, чтобы не спровоцировать Грузию.

Когда они начали обстреливать город Цхинвал и села, мы даже не открывали некоторое время ответный огонь, чтобы не дать повода обвинить в будущем Южную Осетию. Мы знали, что с передовыми подразделениями грузинских вооруженных сил находится большое количество западных и российских либеральных журналистов, которые использовали бы малейшую возможность, чтобы обвинить Южную Осетию в развязывании войны.

Разрушения в городе Цхинвали после нападения грузинских войск

Дальнейшее развитие ситуации показало, что Грузия осуществляла не просто вооруженную агрессию против Южной Осетии, но и информационную агрессию против России. Мы действовали правильно и грамотно. Пользуясь случаем хочу еще раз поблагодарить ваших коллег — российских журналистов. Рискуя своей жизнью, они достойно противостояли информационной агрессии западных СМИ и смогли донести правду до российской и мировой общественности.

— Получается, в Южной Осетии заранее готовились к нападению Грузии?

— Мы, безусловно, отслеживали ситуацию и пытались это сделать дипломатическим путем. Мы активизировали свою работу в рамках Смешанной контрольной комиссии. Но грузинская сторона уже все для себя определила. Поэтому было тяжело с ними говорить. Нами отслеживалось все: передвижения грузинских военных, в каких местах проводились учения, сколько американских советников, какие подразделения принимали там участие, в том числе — из Украины. Мы знали, что под предлогом учений там собирается сброд международных преступников, которые совершили это преступление против нашего народа.

— Во время «пятидневной войны» с вами кто-то из официальных лиц Грузии связывался?

Военный конфликт в Южной Осетиию. Архив
— Отдельные подразделения грузинских миротворцев 7 августа начали покидать свои позиции, многие штабные работники, которые были с российскими, югоосетинскими миротворцами, начали под разными предлогами покидать штаб.

Затем территорию республики начала покидать миссия международных наблюдателей. Это все говорило о том, что они все были прекрасно проинформированы и прекрасно знали, что будет агрессия. Они перестали фиксировать нарушения с грузинской стороны и реагировать на наши обращения. Они покинули зону действий. Нас они не предупреждали. Поэтому у нас такое недоверие к ОБСЕ. Я думаю, наступит когда-то время, и мы, я так думаю, сможем подать в международные суды и на ОБСЕ, которая практически способствовала этому преступлению против нашего народа.

С учетом того была достигнута договоренность о том, что при посредничестве сопредседателя СКК от российской стороны Попова Юрия Федоровича 8 августа в 12:00 в городе Цхинвал возобновятся переговоры, что на словах было поддержано Саакашвили. Более того, он выступил 7 августа вечером с телевизионным обращением и заверил всех, что он принял решение о выводе своих подразделений с линии соприкосновения. Поэтому начало массированного обстрела Цхинвала мы восприняли как очередную грузинскую провокацию. И то, что нам объявили войну, мы узнали по телевизору. После чего я проинформировал командующего Смешанными миротворческими силами генерала Кулахметова о том, что мною как верховным главнокомандующим был отдан приказ об открытии ответного огня. То, что мы первое время не открывали огонь, ввело в заблуждение в грузин, уверовавших в свою быструю победу. И в результате был сорван первый штурм, а войска агрессора понесли серьезные потери. При этом грузины бросали на поле боя не только своих раненых и убитых, но и западных и грузинских журналистов, сопровождавших агрессоров. Наши военные оказывали им первую медицинскую помощь, а затем вывозили их из зоны боевых действий.

Так что грузинские матери, которые потеряли своих детей во время этой войны, пусть благодарят Саакашвили и старшего воинского начальника Грузии, генерала Мамуку Курашвили, который по телевизору заявил, что Грузия начинает войну против Южной Осетии и он по поручению верховного главнокомандующего начинает наводить конституционный порядок. Никаких контактов с грузинскими официальными лицами не было.

— Вы после конфликта хоть раз разговаривали с Саакашвили?

— Михаил Саакашвили — это международный преступник. Я никогда с ним ни по телефону, ни в какой-либо другой форме не общался. И, кстати, до войны тоже.

— И не встречали его никогда в жизни?

— Нет, конечно. Попался бы, наверное, это была бы его последняя встреча в жизни.

— Вы можете вспомнить, кто первым доложил в Москву о начале боевых действий, с кем вы говорили?

— Все все прекрасно видели. Мы в первую очередь рассчитывали на собственные силы. Там было кому докладывать: там были российские миротворцы. Для координации наших дальнейших действий у меня состоялся телефонный разговор с начальником Генштаба МО РФ Макаровым, который проинформировал меня о том, что высшим руководством Российской Федерации принято решение о вводе российских войск в Южную Осетию. С этого момента началась операция по принуждению грузинских агрессоров к миру.

— Как вы прокомментируете заявления со стороны Грузии о том, что якобы российская техника была в Южной Осетии еще до 8 августа?

— Так могут говорить те, кто проиграл. Они прекрасно знали, что никакой российской техники на территории Южной Осетии не было. Я даже представителей ОБСЕ пригласил вместе со мной проехаться. Мы доехали до Рокского тоннеля, они пристально рассматривали все. И они не то что военную технику, ни одного человека в камуфляжной форме не видели. Что еще раз было подтверждено непосредственно наблюдателями ОБСЕ непосредственно перед началом военных действий. А российские подразделения, полки тяжело спрятать в горах. Так что это все ложь. И потом Грузии надо себя оправдать в том, что они никак не смогли сломать народ Южной Осетии. Им стыдно.

А российским военным хочется только сказать слова искренней благодарности. Ведь они вступили в неравный бой с грузинской армией. Ведь российские войска прямо с марша вступали в бой. В то время как грузинские войска под видом миротворцев соорудили фортификационные сооружения и тщательно изучили территорию боевых действий.

— Мне приходилось читать в социальных сетях размышления о том, что вы, якобы, покинули место боевых действий в трагические дни августа 2008 года. С какой целью распространяется эта ложь?

— Больных людей я комментировать не собираюсь. Конечно, я слышал такие утверждения. Это было выгодно тем людям, которые Южную Осетию даже не считали своей родиной, гражданство получили после 2008 года. Интересно, где были эти «герои», когда я с бойцами службы Госохраны и подразделений Минобороны расчищал боями коридор для беспрепятственного прохождения колонны 58 армии Северокавказского военного округа МО РФ. Я так и сказал тогда командующему 58 армией генералу Хрулеву, что не хочу, чтобы русская мать надевала траур по сыну, убитому в Южной Осетии, не для того она его растила. Эти скоординированные с командованием российских вооруженных сил действия позволили избежать потерь от так называемого дружественного огня. Я до сих пор вспоминаю с восхищением и глубоким уважением профессионализм, мужество и хладнокровие российских генералов: командующего сухопутными войсками МО РФ Болдырева, командующего войсками Северокавказского военного округа МО РФ Макарова и командующего 58 армией Хрулева.

Бред недалеких и лживых людей даже не хочется всерьез комментировать. Наверное, для них было бы лучше, если бы я был убит на улицах Цхинвала или где-то под бомбежкой. Но их надежды не оправдались. Где я был и какие действия предпринимал как верховный главнокомандующий, видели те, кто с оружием в руках защищал Южную Осетию.

— Когда и при каких обстоятельствах вы узнали о том, что президент РФ Дмитрий Медведев подписал указ о признании Южной Осетии и Абхазии?

— Нас пригласили в Совет Федерации. Кстати, многим кажется, что Россия в любом случае бы признала Южную Осетию и Абхазию. Но это не так. Ведь и в самой России очень много грузинских лоббистов, очень много прозападников и либералов, которые в свое время нам с Сергеем Васильевичем (Багапшем — ред.) чинили очень много сюрпризов, препятствий. Готовились разные проекты о вхождении республик в состав Грузии. Говорили, что если мы не согласимся на разные условия, будут и определенные санкции по отношению к нам и непосредственно по отношению ко мне и Сергею Васильевичу, что прекратят определенное финансирование. Проекты создания конфедерации с Грузией в Москве были. И нам предлагали. Но мы с Сергеем Васильевичем их жестко отмели.

— В каких структурах были такие лоббисты?

— В разных структурах. Были и в правительстве, и в администрации президента РФ такие люди. И сейчас есть те, кто до сих пор сочувствует Грузии, до сих пор проводит свою прозападную линию. Но российских патриотов в РФ гораздо больше и они намного влиятельнее. Благодаря этому мы и победили.

Возвращаясь к вашему вопросу — мы были в Совете Федерации. Нас проинформировали, что верхняя палата Федерального собрания РФ будет просить президента Медведева о признании независимости Южной Осетии и Абхазии. Я подумал, что это какой-то такой политический маневр со стороны РФ, чтобы показать всему Западу, что Россия готова признать нас. И когда мы сидели, и с трибуны Совфеда звучали слова в поддержку нас, я посмотрел на Знаура Гассиева (бывший спикер парламента Южной Осетии — ред.). Вижу, у него слезы на глаза навернулись. Он меня обнял и говорит: даже если и не признают, такого все равно никогда не было. Сергей Васильевич обратил на это внимание. Я его за руку взял и говорю «Сергей Васильевич, мне кажется, мы сейчас с тобой в сказке находимся». Мы не ожидали решения о признании

Хочу также рассказать о том, как мы узнали, что нас признала Россия. Я давал интервью в студии Russia Today. И вдруг услышал снаружи шум, крики на осетинском. Попросил прервать запись. Там сотрудники моей охраны радуются. Стоит Маргарита Симоньян. И она подбегает и говорит, только что президент РФ Дмитрий Медведев издал указ о признании Южной Осетии и Абхазии. И в первую очередь я подумал, что это передача розыгрыш. Я как сидел, так и остался сидеть дальше, эмоций никаких не проявил. Потом шепнул одному из сотрудников охраны на ухо, спрашиваю, мол действительно это так? Он подтвердил. Тогда я уже осознал исторический момент, что Россия признала нас.

— Что республике удалось сделать за 10 лет?

— Самое главное — это признание со стороны РФ. Удалось немало восстановить. Но ко многим вызовам мы оказались не готовы. Нам нужно серьезно заниматься строительством своего государства, чтобы не подводить РФ, чтобы показать всему миру, что Россия поступила абсолютно правильно, и это было единственно верное решение. К сожалению, этому сегодня мешают многие. У грузин появились реваншистские настроения.

— Вы верите, что возможен реванш со стороны Грузии в отношении Южной Осетии?

— Я не верю. Я не хочу войны ни для осетинского, ни для абхазского, ни для российского, ни для грузинского народов. Есть реалии, с которыми нужно считаться. Грузии необходимо признать свое поражение и не стоит надеяться, что у них получится благодаря так называемой мягкой силе развернуть развитие наших государств в сторону Грузии. Да, мы готовы к добрососедству, но не более того.

— Как вы оцениваете внешнюю политику Южной Осетии в период после вашего президентства?

— Помимо помощи в восстановлении я также признателен руководству РФ за реализацию концепции внешней политики России от 30 ноября 2016 года. В ней в частности говорится, что в числе приоритетов России остается содействие становлению Республики Абхазия и Республики Южная Осетия как современных демократических государств, а также содействие укреплению их международных позиций. И нам нужно действовать в этом ключе совместно с РФ и доказывать всему международному сообществу, что Россия приняла единственно правильное решение, признав республики Южная Осетия и Абхазия. Такой подход будет способствовать укреплению мира и стабильности в Закавказье.

— Расскажите, чем вы сейчас занимаетесь?

— Я занимаюсь работой своего фонда, своей семьей, своими детьми.

— А чем занимается ваш фонд?

— Это Международный фонд Эдуарда Кокойты. Мы оказываем помощь молодежи, больным из Южной Осетии. Мы вообще стараемся не афишировать это, не пиариться.

— Вы планируете возвращаться в большую политику?

— А я из политики никуда не уходил. Конечно, буду и дальше действовать, потому что вижу, что тех усилий, которые сегодня есть у Южной Осетии, недостаточно для того, чтобы активно реализовывать те возможности, которые есть у нашего государства.

— Вы планируете бороться за президентское кресло?

— Для меня должность не самоцель. Я буду бороться за будущее и стабильность Южной Осетии.

— Но вы не исключаете, что будете принимать участие в следующих президентских выборах?

— Не исключаю.

— А в парламентских выборах в следующем году?

— Я буду принимать самое активное участие и в парламентских выборах и в дальнейшей политической жизни Южной Осетии. Я хочу просто послать сигналы некоторым людям, которые (в ходе выборов в Южной Осетии — ред.) в 2017 году лишили народ Южной Осетии возможности свободного выбора. Во время предстоящих парламентских выборов пусть они хорошо подумают, прежде чем выносить какие-то законы, нарушающие конституцию. Хватит опять мудрить и чинить препятствия свободному волеизъявлению избирателей, рассчитывая на ангажированные и незаконные действия подконтрольных им судебных и правоохранительных органов. Думаю, для этих людей это все может обернуться плачевно.