— Мы с вами общаемся в преддверии 12 апреля —это День космонавтики в России. Как вы считаете,сегодня Россия сохраняет за собой лидерство в освоении космоса? Можно ли говорить, что мы преемники лидерства СССР в освоении космоса?

— Россия, вне всякого сомнения, является преемником Советского Союза с точки зрения вклада в развитие космического пространства. Если говорить про лидерство, то сейчас ситуация сильно изменилась, потому что очень легко быть лидером, когда ты один. Но после того, как Советский Союз запустил первый в мире искусственный спутник, а потом, как мы еще помним, был корабль, на котором находились Белка и Стрелка, а потом уже и Юрий Алексеевич Гагарин полетел, которого мы недавно 90 лет отметили, — в космическую гонку включилось очень большое количество стран. Сегодня речь идет не о том, чтобы мы были однозначным лидером, то есть впереди всех, задача стоит в том, чтобы Россия находилась среди лидеров освоения космического пространства. Среди лидеров мы, вне всякого сомнения, сегодня остаемся, Россия — одна из космических держав.

Причем, если мы говорим про космическую гонку, очень важно понимать, что тут есть несколько составляющих. Свои спутники имеет большое количество стран, но производит спутники крайне ограниченное количество стран. Российская Федерация сегодня и среди тех, у кого есть свои спутники, и немало, и одна из немногих, кто в состоянии полностью произвести космический аппарат.

Но помимо спутников есть еще вопрос запуска. И здесь количество стран, которые в состоянии запустить космический аппарат в космос, еще меньше, но Россия также входит в клуб тех, кто в состоянии это делать и кто продолжает это делать и, собственно говоря, остается одним из мировых лидеров по количеству космических пусков.

— Если говорить уже о предприятии «Космическая связь», то стратегией и программой долгосрочного развития предприятия было предусмотрено сохранение как раз лидерства в топ-15 компаний — операторов спутниковой связи и телевещания. Сохраняет ли «Космическая связь» это лидерство? На каком месте, если это возможно сказать, мы находимся и изменились ли приоритеты предприятия? За последнее время с какими вызовами вам пришлось столкнуться?

— Давайте по порядку. Начнем с позиции в мировых рейтингах — очень сложный вопрос, потому что всегда возникает главная проблема: как считать и что считать? Если считать по количеству геостационарных спутников, которые находятся на орбите, мы входим в шестерку. Если считать по количеству транспондеров (это передающие устройства, которые находятся на спутнике, они еще называются стволами), мы также входим в топ-6. Если считать по выручке, то находимся на 11-м месте. Если считать по возрасту космических аппаратов, исходя из того, что чем моложе, тем лучше, то мы находимся в топ-5. Поэтому в любом случае по всем показателям задачу находиться в топ-15 мы однозначно выполняем.

Более того, если говорить про объем выручки, по которому мы находимся на 11-м месте, то здесь очень многое зависит от курса национальной валюты. Если бы мы смотрели по объему оказываемых услуг в мегагерцах, то есть физический объем, то мы были бы также, наверное, в топ-8. Но когда мы пересчитываем это в доллары — а мировые рейтинги, они все в долларах, а не в рублях, — то из-за курса рубля по отношению к доллару по таким услугам, что мы оказываем на внутреннем рынке, мы, соответственно, вываливаемся из десятки и оказываемся на 11-м месте. Но задача находиться в топ-15 — она однозначно нами выполняется.

Вызовы? Вызовы все были нам брошены весной 2022 года. Их было несколько. Один из вызовов заключался в том, что зарубежные спутниковые операторы отказали многим российским клиентам в предоставлении услуг, и вызов заключался в том, сможем ли мы как национальный оператор спутниковой связи и телевизионного вещания не в дни, а в считаные часы перевести на себя тех клиентов, которые столкнулись с непартнерским, недобросовестным отношением своих деловых партнеров. С этим вызовом мы справились, мы всех быстро на себя перевели, для всех нашли место и возможности.

Второй вызов заключался в том, что из-за введенных против Российской Федерации санкций очень изменилась производственная кооперация, которая была вовлечена в строительство и создание новых космических аппаратов. Потому что спутник — это достаточно сложная, емкая конструкция, она состоит из более чем тысячи компонентов, и практически ни одна страна мира всю эту тысячу компонентов у себя не производит, существует производственная кооперация. Для нас эта кооперация оказалась закрыта, и второй вызов заключался в том, сможем ли мы организовать новую кооперацию и создать спутники связи и вещания на российской базе при помощи российских предприятий. Эту задачу мы сейчас решаем — в данный момент около двух лет идет строительство нового космического аппарата — это «Экспресс-АМУ4». Делает его российское предприятие АО «Решетнев», в кооперации с ним участвует порядка 20 с лишним разного рода российских производственных объединений и заводов.

— То есть полный цикл производства в России?

— Да.

— А сейчас зарубежные партнеры есть?

— Как потребители наших услуг — да, есть. У нас до сих пор примерно половина нашей выручки — это контракты с зарубежными партнерами.

— А как изменился профиль клиента? Изменился ли?

— Несильно изменился.

— То есть как работали, так и продолжаем?

— Да. Могу сказать другое — у нас прибавилось много новых клиентов из развивающихся стран, потому что когда наши коллеги — и они же конкуренты — из крупных западных спутниковых операторов отказали в продолжении предоставления услуг российским потребителям, это прозвучало тревожным звоночком для многих их клиентов из других стран. Потому что люди поняли, что бизнес неустойчив, что здесь есть партнер, на которого нельзя рассчитывать. И многие из них пришли к нам с вопросом «а не надежнее ли нам будет размещаться у вас?». Потому что мы от своих обязательств не отказываемся, везде, где есть возможность, мы с удовольствием примем тех, кто захочет пользоваться услугами российских спутников. На сегодняшний день мы охватываем 82% земного шара своими услугами, и на всех этих территориях мы с удовольствием всем оказываем услуги и никого не «кидаем».

— Алексей Константинович, какие направления вы планируете развивать в рамках программы обновления и развития группировки «Космической связи» до 2030 года? И какие планы на этот год?

— Если говорить про планы на этот год, то мы продолжаем работы над созданием нового космического аппарата «Экспресс-АМУ4». Я уже вам сказал, что производственная кооперация по нему определена, практически все комплектующие законтрактованы, и мы считаем, что уже со второй половины года, наверное, с осени, на заводе начнется физическая сборка аппарата — когда на платформу начнут устанавливаться разного рода элементы полезной нагрузки, двигатели, топливные баки и прочие вещи.

Если говорить про программу обновления спутниковой группировки, то в стратегии развития отрасли связи до 2035 года предусмотрено, что до 2030 года необходимо будет заменить в общей сложности 8 космических аппаратов из тех 12, которые есть у нас сейчас. Один из них — это как раз «Экспресс-АМУ4», а еще по 7 мы сейчас активно работаем с нашими партнерами из российских предприятий, которые занимаются производством спутников по части облика группировки — что из себя должны представлять спутники, рисуем их, чертим, предусматриваем, что должно быть на наших космических аппаратах.

Также очень важно увязать наши планы с тем, что будет происходить у других операторов спутниковой связи, которые занимаются так называемыми низколетами, потому что наши космические аппараты работают на высоте 36 тыс. км от Земли, они называются геостационарами. А есть так называемые среднеорбитальные группировки и низкоорбитальные группировки.

На средних высотах — это примерно от 2 тыс. км до 10 тыс. км, даже до 20 тыс. км — есть проект под названием «Скиф». Это тоже группа спутников, которые должны предоставлять услуги связи. Очень важно избежать дублирования, чтобы мы не «палили» ресурс на те услуги, которые могут быть заменены друг другом, поэтому мы внимательно смотрим, что происходит у наших коллег, у кого какие ниши, кому на чем сосредоточиться для того, чтобы эффективнее использовать те возможности, которые у нас сегодня есть.

— Вы упомянули, что 8 спутников из 12 нужно будет заменить. Что значит «заменить» — создавать с нуля или утилизировать?

— Ну, смотрите, что значит заменить. У вас дома стиральная машина есть, у нее есть срок жизни.

— Пока не сломается.

— Да. Если у вас сломается стиральная машина, вы можете пойти в магазин и в тот же день купить стиральную машину, вам приедут и ее установят. Со спутниками такая история не получится, потому что спутник делается от трех до четырех лет. Поэтому у спутника, так же, кстати, как у стиральной машины, есть… У стиральной машины есть гарантия, а есть предполагаемый срок службы. Вот у спутников есть предполагаемый срок службы, который называется «срок активного существования». Поэтому наша задача заключается в том, чтобы до того момента, когда у спутника закончится срок активного существования, мы уже заказали, произвели и отправили на орбиту спутник, который встанет ему на замену. Потому что, если находящийся на орбите спутник выйдет из строя до того, как ему встанет замена, у нас получится обрыв — или в телевизионном вещании, или в связи, или в получении интернета. То есть пострадает потребитель. Поэтому наша задача — их своевременно заменить.

Как происходит замена? Первая часть замены совершенно понятна: спутник изготавливаем, тестируем, пробуем, ставим его на ракету, запускаем и ставим в точку стояния, у каждого (геостационарного — прим. ТАСС) спутника есть своя орбитальная позиция. Что дальше происходит со спутником, который находится там? Если бы это были спутники, которые находятся на высоте примерно 500–700 км, была бы возможность их сведения, как мы делаем это с космическими станциями: она сходит с орбиты, и мы затапливаем ее где-то в Мировом океане. Но с 36 тыс. км свести и утопить в Мировом океане невозможно, поэтому спутник уводится на так называемую орбиту захоронения. Он поднимается выше и всю свою жизнь — а она бесконечна в космосе — он там бултыхается, на этой орбите захоронения. Причем космос устроен так интересно, что потихоньку все спутники, находящиеся на орбите захоронения — это примерно одна и та же высота от Земли, — они сваливаются примерно в одну точку, в одно место, и там такое получается кладбище спутников.

Мне это немножко напомнило… В моем детстве был такой советский фантаст Беляев, и у него была книжка — роман назывался «Остров погибших кораблей». Про то, что где-то в Атлантическом океане все корабли, которые течение уносило, они все собирались, и там вот образовался огромный остров из кораблей, и дальше уже происходили разного рода увлекательные истории на этом острове. Вот таким же образом космические аппараты собираются на орбите. Назвать это свалкой спутников не хочется, потому что это очень наукоемкие вещи, которые не хочется выкидывать. Поэтому можно назвать это кладбищем космических аппаратов, местом последней парковки.

— Алексей Константинович, вот такой вопрос — сейчас наблюдается тенденция снижения спроса на спутниковую связь и вещательную. Вы испытываете на себе эффекты?

— Давайте снова разбираться в терминах и в значениях. Мы говорим о том, что в стране и в мире активно происходит процесс строительства оптоволоконных линий связи, которые позволяют все большее и большее количество населенных пунктов, которые находились раньше за пределами фиксированной связи, подключать к оптоволокну и проводить туда быстрый и — что самое главное — не очень дорогой интернет и связь. Потому что спутниковая связь — она, конечно, всегда дороже, чем наземная связь, и во-вторых, она не столь устойчива, потому что на спутник влияют в том числе и погодные условия, и климатические, и солнечная интерференция, магнитные бури. Также тот объем, который можно засунуть в спутниковый канал, он сильно меньше, чем тот объем, который можно засунуть в кабель оптоволоконный. И туда, где раньше был только спутник, приходят, соответственно, новые возможности.

Но мы при этом не видим снижения [спроса] на объем предоставляемых услуг, потому что, с одной стороны, количество населенных пунктов, которые находятся исключительно в зоне спутниковой связи, уменьшается, туда приходит оптоволокно, но в остающихся местах спрос на трафик возрастает. И он компенсирует тех, кто отвалился и ушел туда, — это первое. Второе — если мы говорим про телевидение, то телевидение в значительной степени базируется на спутнике. Третье — оптоволоконный кабель приходит, но задача связи заключается в том, что у вас должна быть не просто связь, у вас должна быть гарантированная связь! Поэтому вам нужно резервирование, потому что, как мы у себя шутим, есть «эффект пьяного бульдозериста». Это когда человек на тяжелом бульдозере проезжает с ковшом через оптоволоконный кабель и спутник снова становится актуален. Кроме этого, есть стихийные бедствия. Во время лесных пожаров в той же самой Якутии очень часто выходят из строя подстанции, которые обеспечивают связь и электричество для связи, и снова необходимо привлекать спутник. Ну и кроме этого, есть совершенно неожиданные вещи, которые долгое время спокойного существования глобально никого не волновали — они просто были невозможны, а потом они случились. Я хочу вам напомнить историю с кабелем через Красное море, который регулярно выводят из строя йеменские хуситы. Стало совершенно понятно, что группа деревенских ребят с Йеменских гор на паре лодок в состоянии создать большие проблемы глобальной системе интернет-коммуникаций. А заменить кабель может опять-таки только спутник — опять вопрос резервирования. Поэтому, с одной стороны, оптоволокно уверенно шагает по планете и по нашей стране, с другой стороны, услуги спутниковых операторов не только остаются востребованными — на них спрос даже увеличивается. И еще один момент — у нас существует и очень хорошо реализуется в России программа устранения цифрового неравенства. Это когда небольшие населенные пункты подключаются к интернету. В большинстве случаев это делается через оптоволокно, но есть случаи, когда спутник эффективнее — просто в силу того, что он будет на порядок дешевле и значительно быстрее. Потому что, если вам нужно протащить оптоволокно по вечной мерзлоте, по тундре, за 200 км от одного населенного пункта до другого, при том что оно будет лежать на поверхности, потому что вы ни столбы не вкопаете, ни траншею не выкопаете, там вечная мерзлота, то, конечно, в этой ситуации проще поставить там спутниковый терминал и подключиться через наши спутниковые каналы.

В прошлом году 80 населенных пунктов в стране по программе устранения цифрового неравенства были подключены через спутниковую связь, через наши космические аппараты, в этом году к ним добавятся еще 50, а вообще на сегодняшний день в России у нас примерно 2 млн человек из 3 тыс. населенных пунктов используют оборудование спутниковой связи для того, чтобы иметь связь и интернет.

— То есть мы пришли к тому, что спутник: а) надежнее, б) есть регионы и места…

— Скажем так: спутник является необходимым элементом общегосударственной инфраструктуры связи.

— Да, все правильно, но и спрос в общем на ваши услуги — мы можем констатировать, что он растет?

— Спрос растет. Мы примерно на 10% увеличили загрузку за последний год.

— А ресурсов достаточно? Вот насколько вы еще готовы расширить?

— Мы практически уже на пределе, поэтому мы с большим нетерпением ждем начала реализации проектов по развертыванию низкоорбитальных и среднеорбитальных группировок, поскольку они должны на себя значительную часть трафика забрать.

Дело в том, что если мы говорим про геостационарные спутники, у каждого спутника и у каждой страны есть свой набор орбитальных позиций. То есть у нас не может быть больше. У нас есть 12 точек, где у нас находятся космические аппараты. Эти точки закреплены за нами международными соглашениями в рамках Международного союза электросвязи. На каждой этой точке есть свои частоты, мы можем работать только на этих частотах, потому что в связи все очень четко регламентировано — если вы начнете работать на чужих частотах, вы создадите помехи другим. Мы сверх этого выпрыгнуть уже дальше никуда не можем, и так как мы понимаем, что мы подошли, по сути дела, к насыщению своих возможностей, мы ждем, когда появятся те, кто нам в этом деле помогут.

— В прошлом году вы говорили о том, что планировалось завершить работы по разработке программно-аппаратного комплекса для защиты от атак на наши спутники. Завершена ли эта работа?

— Да, завершена.

— То есть они (средства защиты — прим. ТАСС) уже работают или нет? Или планируется к введению в эксплуатацию этот комплекс?

— Я могу так сказать, что в настоящий момент ни одна из попыток прервать работу российских аппаратов спутниковой связи не увенчалась успехом.

— То есть этот программно-аппаратный комплекс уже работает и защищает наши спутники?

— Да. Подробнее и детальнее я точно про это не буду говорить, потому что зачем будем давать подсказку тем людям, которые не желают нам добра?

— Хорошо, спасибо. Еще говорилось о разработке высокоточной системы позиционирования. Когда планируется ее внедрить?

— Она уже испытывается — наши партнеры по этому проекту разработали устройства, которые сегодня проходят апробацию на сельхозтехнике, причем как отечественного, так и импортного производства. Специально под это дело разрабатываются программы, которые позволят поженить, соответственно, трактор или комбайн с устройством, которое обеспечивает высокоточное позиционирование.

Этот проект мы делаем вместе с нашими коллегами из ГЛОНАСС, потому что он как раз заключается в том, что мы через наши спутники передаем поправки, которые необходимы для того, чтобы можно было на Земле определить местонахождение трактора или комбайна не с точностью 30–40 см, как это бывает обычно, а с точностью до 5–8 см. А это уже необходимо для высокоточного земледелия; по сути дела, можно даже делать безэкипажное управление и комбайнами, и тракторами. Но не только безэкипажное, поскольку даже если у вас есть тракторист или комбайнер… Начнем с трактора. Трактор пашет поле — вы же не можете с точностью до миллиметра продолжить вспашку по борозде? Поэтому вы или будете заходить на уже вспаханную часть плугом, или у вас будет оставаться какое-то пространство. Если у вас будет оставаться пространство, поле будет недостаточно хорошо вспахано. А если вы будете заходить, вы сделаете лишние движения трактора, потому что когда он 200 раз проезжает по одному полю туда-сюда и, скажем, даже одна пятая плуга идет уже по вспаханной территории, то, соответственно, через 200 раз у вас уже 40 лишних поездок случилось. То же самое по уборке — когда идет комбайн, занимается жатвой, надо, чтобы не оставалось колосьев несжатых и чтобы барабан комбайна не работал вхолостую по уже сжатой штуке. Для этого нужно высокоточное позиционирование. Вот все эти вещи мы сейчас отработали, и они уже испытаны. Сейчас мы переходим ко второму этапу — мы делаем оборудование для морской геологии для того, чтобы на море так же можно было делать.

— Как раз хотела спросить — в каких отраслях экономики это будет задействовано?

— Сельское хозяйство, картография, геологоразведка, морская геология.

— И еще говорилось в прошлом году, что 60% используемого «Космической связью» программного обеспечения будет отечественной разработки. Какова сегодня доля импортонезависимого софта?

— 60 с лишним процентов. К концу года на производственной сети импортозамещение достигнет 90%, а на объектах критической инфраструктуры — 100%. Полностью будет отечественный софт.